Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая

Безусловно, Рустам обладал качествами, которые женщина стремится найти в мужчине: ответственностью, порядочностью, заботливостью. К тому же он хорошо готовил, был умен, начитан, обладал яркой, притягательной внешностью. И если он до сих пор не завел отношений, то не потому, что не пользовался популярностью, а потому, что испытывал чувства к бывшей жене и надеялся на ее возвращение.

Пусть пока остается как есть, решила я. Если Рустам начнет тяготиться нашим общением, он об этом скажет. В последнее время мы выбирались куда-то вместе не больше двух раз в неделю, поскольку его дежурства часто выпадали на субботу или воскресенье. А то, что я периодически заглядывала в его комнату, не выглядело предосудительным; жильцы общежития постоянно друг к другу ходили.

Гораздо больше меня волновала поездка в здравотдел. Зачем меня вызвал Головко? Что я скажу главврачу? Как смогу отменить прием и как на мое очередное отсутствие отреагирует заведующая амбулаторией?..

– Проходите, Зоя Евгеньевна. Присаживайтесь.

Я села за стол для посетителей и сцепила замком руки, чтобы скрыть волнение. Хотя я ни в чем не провинилась, меня не отпускало неприятное предчувствие.

С самого утра я только и делала, что переживала. Вначале мне пришлось поставить Фаину Кузьминичну перед фактом вызова в здравотдел, который понравился ей еще меньше, чем мне, но не отпустить меня она не могла. Затем последовало объяснение с недовольными пациентами; я смогла принять лишь тех, кому нужно было закрыть бюллетени с выпиской на понедельник, а потом побежала на автостанцию, чтобы успеть на автобус, отправлявшийся в 9:30. Ночью подморозило, и тротуары превратились в каток. На углу Суворова и Строителей я поскользнулась и упала, больно ударившись коленкой, которая теперь саднила. Отправление автобуса задержали из-за технической неисправности, и в Богучаны он прибыл с почти получасовым опозданием. Я влетела в приемную без трех минут одиннадцать – расхристанная, хромающая, за что удостоилась презрительного взгляда секретарши, невзлюбившей меня с того первого визита, который, по ее убеждению, должен был закончиться моим увольнением.

– Чаю, Зоя Евгеньевна?

– Нет, спасибо, Николай Харитонович.

– Отказ не принимается. Вы с холода, щеки вон как раскраснелись. Да и завтракали наверняка еще затемно. – Головко нажал кнопку селектора. – Раиса Андреевна, принесите, пожалуйста, чай и печенье.

Он внимательно взглянул на меня и неожиданно улыбнулся:

– Гадаете, зачем я вас вызвал? Не буду ходить вокруг да около. Как вы смотрите на то, чтобы после Нового года возглавить отделение неврологии нашей ЦРБ?

Я молча смотрела на Головко, не сомневаясь, что он меня разыгрывает. Я даже комментировать его слова не стала, настолько они показались мне неуместными, если не сказать – издевательскими. Начальник здравотдела не может так шутить с подчиненными, это не красит его как руководителя, неужели он этого не понимает?..

Пауза затягивалась, и Головко нетерпеливо спросил:

– Так вы что-нибудь ответите, товарищ Завьялова?

– Боюсь, если это шутка, то не очень удачная.

– Шутка? – сердито повторил он. – Неужели вы считаете меня человеком, способным…

В этот момент вошла секретарша с подносом, на котором стояли чашки и вазочка с печеньем. Поставив поднос на стол, она удалилась.

– Я действительно предлагаю вам стать заведующей отделением неврологии. Демьян Осипович уходит на пенсию, во вторник мы его торжественно провожаем. Его заместительница, Владилена Моисеевна, не сможет возглавить отделение по состоянию здоровья. Мы с главврачом больницы долго думали и остановились на вашей кандидатуре.

– Но у меня нет опыта руководящей работы, даже опыт работы невропатологом – и тот небольшой, и мой возраст…

– Не принижайте свои способности. Я давно на своей должности и вижу, из кого выйдет толк, а кто и до седых волос себя ни в чем не проявит. Вот вы говорите – возраст. Да, вам еще нет тридцати, но это, наоборот, хорошо. Что такое молодость? – Головко принялся загибать пальцы. – Силы: раз. Здоровье: два. Кипучая энергия: три. Желание учиться новому: четыре. Современные знания: пять. Больнице нужны свежие кадры, на сегодняшний день средний возраст медперсонала – пятьдесят с хвостиком. Согласен, у вас нет опыта руководящей работы, но в вас есть потенциал. Вы любите дело, которым занимаетесь. Ответственно к нему относитесь. Проявляете инициативу, постоянно развиваетесь. Вы в курсе, что вашу методичку так высоко оценили в областном здравотделе, что хотят выпустить дополнительный тираж для распространения по соседним районам?

Чем дольше я слушала Головко, тем больше убеждалась, что он говорит серьезно, предлагая повышение, которое не могло привидеться мне и во сне. И перечисляет он заслуги не чьи-нибудь, а мои собственные, и убежден, что я вполне способна занять эту должность.

– Вы работаете невропатологом всего пять лет, но вы отличный врач. Я имею в виду не только ваше нынешнее место работы, но и предыдущее. Из Куйбышевской больницы есть характеристика на вас, в которой отмечены профессионализм, отсутствие нареканий, хорошие отзывы пациентов. Вот и получается, что вы преуменьшаете свои заслуги. – Начальник отдела выдержал паузу. – Ну, так что, товарищ Завьялова, принимаете вы мое предложение?

– Нет, Николай Харитонович. Не принимаю.

– То есть как? – он нахмурился. – Почему?

– Я не могу бросить стационар.

– Найдем на ваше место другого невропатолога.

– Дело не только в этом. Я привязалась к Таёжному. Не только к стационару, но и к людям, которые там работают. У меня появились друзья, особенно среди соседей по общежитию…

– Да, кстати об общежитии. Мы вам выделим комнату в коммунальной квартире и поставим на очередь на улучшение жилищных условий. А в Таёжном вы эту комнату будете ждать два-три года. И еще кое-что. Руководящая должность соответственно оплачивается. Плюс премии, переработки, тринадцатая зарплата… Право же, Зоя Евгеньевна, отказавшись, вы меня разочаруете. Пренебречь такой возможностью – значит заявить о своей незрелости, недальновидности. А ведь вы не такая.

Искушение признать, что я действительно не такая, было велико, но я ему не поддалась. В тот момент, когда Головко еще только собирался задать вопрос, согласна ли я, я уже знала ответ. Дело было не в том, что я боялась ответственности, которую налагала руководящая должность, или необходимости доказывать новому коллективу свою состоятельность, или объема работы, который свалится на меня в масштабах районной больницы.

Я не представляла, как уеду из Таёжного.

До этой минуты я не подозревала, насколько сильно привязалась к поселку. Это было тем более странно, учитывая, что всего три месяца назад я все бы отдала за возможность перебраться в Богучаны, где и жизнь комфортнее, и работа интереснее, и зарплата выше.

И вот теперь эта возможность сама шла мне в руки, а