Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая

я не знала, как от нее отказаться, чтобы не рассердить начальника здравотдела. В том, что Головко разозлится, сомневаться не приходилось. Он уже проявлял признаки нетерпеливого раздражения, но пока сдерживался. Его можно было понять. Он наверняка ожидал, что я сразу отвечу согласием, а я вела себя так, словно он предложил нечто недостойное.

– Николай Харитонович, я могу подумать?

Мне пришлось пойти на эту дипломатическую хитрость. Думать тут было не о чем, но я не находила в себе решимости сказать окончательное «нет».

– Можете, только недолго. Ответ нужен не позднее вторника. Посоветуйтесь с Фаиной Кузьминичной. Вы ведь в любом случае расскажете ей о нашем разговоре.

– Вряд ли главврач посоветует работнику, в котором он заинтересован, перейти в другую больницу.

– Вы плохо знаете Фаину Кузьминичну. Она будет руководствоваться соображениями вашего благополучия. Я не сомневаюсь, что она рекомендует вам принять мое предложение. Хотя вы и сами способны сделать правильный выбор, просто вам нужно время, чтобы осознать все преимущества новой должности.

Я вернулась в стационар в пятом часу дня, на трехчасовом рейсовом автобусе, в ожидании которого прогулялась по центру, заглянула в пару магазинов и пообедала в столовой неподалеку от автостанции. Все это время я сознательно гнала мысли о предложении Головко. Я боялась, что передумаю, вернусь в его кабинет и скажу, что согласна. Хотя отказ казался единственно верным решением, я хотела еще раз как следует все обдумать.

Разумеется, я не собиралась советоваться с Фаиной Кузьминичной, это было бы нетактично, но не рассказать о том, что случилось, я не могла: она распорядилась, чтобы сразу по возвращении я доложилась ей о поездке.

Главврач подписывала документы, но при моем появлении отложила ручку:

– Ну что, Зоя Евгеньевна?

– Всё в порядке, Фаина Кузьминична.

– Никаких неприятностей?

– Никаких.

– Тогда зачем товарищ Головко вас вызывал?

– Чтобы предложить должность завотделением неврологии в ЦРБ.

Фаина Кузьминична кивнула, словно ничуть не удивилась.

– Вместо Демьяна Осиповича. Я слышала, что он уходит. Так что же вы?..

– Я отказалась.

– Отказались? – недоверчиво переспросила она.

– А вы бы на моем месте согласились?

– Речь не обо мне, Зоя Евгеньевна. Речь о вас, о вашем будущем. Такими предложениями не пренебрегают. Заведующими обычно становятся после тридцати пяти, как правило, люди партийные, наработавшие достаточный опыт по медицинскому профилю, собравшие немало положительных характеристик…

– Товарищ Головко был прав. Вы действительно советуете мне занять эту должность.

Уловив горечь в моем голосе, Фаина Кузьминична покачала головой:

– Зоя Евгеньевна, я не могу советовать в таком деле. Решать исключительно вам. Конечно, я не хочу с вами расставаться. Но и удерживать вас я не имею права. Если бы вам предложили должность обычного невропатолога, я и тогда не стала бы вас отговаривать. ЦРБ – не стационар. Возможностей сделать карьеру, написать диссертацию, получить отдельное жилье в Богучанах гораздо больше, чем в Таёжном. А тут сразу завотделением! Предложение Николая Харитоновича говорит о том, что вы на очень хорошем счету. Если вы откажетесь, он воспримет это как личную обиду, но главное – вы лишите себя возможности, о которой потом будете жалеть.

Я молчала, разглядывая остро заточенные карандаши в стаканчике, словно ответ был написан на их гранях. Главврач говорила вещи, с которыми сложно было спорить. Если бы мы поменялись местами, я бы привела точно такие же аргументы.

– Скажите откровенно, что вас здесь держит? – спросила главврач.

Я задумалась. Комната в общежитии? Головко обещал комнату в коммуналке. Коллектив? В ЦРБ будет такой же, если не лучше. Подруги? Их у меня фактически не было. С Ниной мы просто общались, она даже откровенничать со мной перестала после разрыва с Зубовым. Небольшой, по сравнению с районной больницей, объем работы? С одной стороны – да, но с другой, мало работы – мало опыта и недостаточно материала для диссертации. Моя тема требовала наблюдения больных с наследственно-дегенеративными заболеваниями нервной системы, а таких в Таёжном не было. На данном этапе я занималась теорией, но затем должна была приступить к практической части, а для этого требовался хотя бы один пациент, который с большой долей вероятности найдется в Богучанах. Что еще? Сам поселок? Да, он замечательный, особенно летом и ранней осенью. Близость тайги, чистый воздух, протяжные гудки паровозов, уютные улочки… Я не готова была променять их на Богучаны, даже с Ангарой в качестве приложения. Однако красоты Таёжного не стоили того, чтобы ради них отказаться от перспективной должности.

– Вы молчите, но я знаю ответ, – внезапно сказала Фаина Кузьминична. – И вот что я вам скажу, Зоя Евгеньевна. Переезд в соседний поселок не станет помехой, если вас связывает крепкое и искреннее чувство.

– О чем вы говорите? – недоуменно спросила я.

– О ваших отношениях с Рустамом Вахидовым.

Я вспыхнула и хотела возразить, но она поспешно добавила:

– Это хорошо, что вы сошлись. Вахидов – человек серьезный, положительный, да и ему эти отношения на пользу. Развод сказался на нем не лучшим образом, одно время я очень за него переживала… Я, разумеется, не готова расстаться еще и с анестезиологом, но если это будет единственно возможным условием для вашего переезда в Богучаны…

Я хотела сказать, что никаких отношений у нас нет, но внезапно поняла, что это не имеет смысла. Во-первых, Фаина Кузьминична не поверит, а во-вторых, это, по большому счету, не относится к делу. Даже если бы меня в самом деле связывали чувства с кем-то из коллег (не обязательно с Вахидовым), это вряд ли явилось бы решающим фактором при принятии столь важного решения.

– Рустам тут ни при чем. Я просто не готова занять эту должность.

– Ну что мне с вами делать! – Она всплеснула руками, как мне показалось, с облегчением. – Вы уже сказали об этом Николаю Харитоновичу?

– Я взяла время до вторника.

– Хорошо. Возможно, за эти несколько дней вы…

– Нет, – перебила я. – Ни несколько дней, ни несколько недель ничего не изменят. Я не могу взять на себя такую ответственность. Товарищ Головко видит во мне потенциал, но я его в себе не вижу. Как врач я не имею нареканий, но как завотделением вряд ли продержусь долго. Да и вообще, от добра добра не ищут. Мне здесь хорошо, я на своем месте. Возможно, со временем я пожалею о своем решении, но кто знает, что будет через год или два?..

– Что ж, – помолчав, сказала Фаина Кузьминична, – тогда вам нужно подумать над грамотной формулировкой отказа, чтобы не настроить против себя здравотдел. Вот что: приходите на ужин завтра вечером, подумаем вместе. Без Глаши я совсем одичала,