Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая

– Сегодня я получила письмо от отца. Но это конец моей истории. Если вы располагаете временем, я готова рассказать ее с самого начала.

– Даже если для этого понадобится вся ночь, мое время в вашем распоряжении.

И я рассказала ему обо всем, начиная со смерти мамы и заканчивая возобновлением общения с отцом, которое произошло по моей инициативе, потому что я больше не могла носить в себе чувство вины и сожаления, отравляющее каждый мой день. Я рассказала, что не надеялась получить ответ, а когда он все-таки пришел, ощутила одновременно разочарование и… облегчение, потому что этот формальный ответ давал мне право и дальше держать отца на расстоянии – как в прямом, так и в переносном смысле. Однако сегодняшнее письмо, совершенно иное по содержанию, лишило меня этого защитного щита, и теперь я не понимаю, что мне делать.

Когда я закончила, Вахидов налил в стакан воды и поставил передо мной. На часах было без четверти двенадцать. Я думала, что мне понадобится гораздо больше времени, и порадовалась, что сумела изложить свою историю сжато и почти без эмоций.

– Я догадывался, что вы уехали из Ленинграда не только из-за развода. Было что-то еще – не менее, а может, даже более серьезное. Разводятся многие, а вот порывают с единственным близким родственником единицы. После смерти матери вам казалось, что вы с отцом стали еще более близки, объединившись в общем горе. Думаю, вы выдавали желаемое за действительное. В тот год каждый из вас пошел своей дорогой, просто вы были подростком и не сознавали этого. Если бы вы вышли замуж на первом курсе, то еще скорее отдалились бы от отца, но проживание под одной крышей в течение десяти лет создавало видимость крепкой семьи, пусть и состоящей всего из двух человек. Я не хочу сказать, что вы не любили отца или он не любил вас. Вы испытывали друг к другу искренние чувства, но все эти годы вы подсознательно возлагали на него ответственность за гибель матери, да и сам он, безусловно, ощущал свою вину. Не знаю, насколько ваш отец интроверт, но вы определенно держали свои переживания внутри. И когда наконец позволили себе быть откровенной, когда пришли к отцу, чтобы сообщить о предательстве мужа, он оказался к этому не готов. Да, он совершил ошибку: в ответ сказал вам о предстоящей женитьбе, хотя мог сделать это в другой раз. Он не проявил должной чуткости и фактически отказал вам в помощи, заявив, что вы взрослая и должны справляться сами. Безусловно, вы вправе были обидеться на отца, и, зная ваш характер, я не удивлен, что вы порвали с ним именно так: без объяснений и прощаний. Не корите себя, что поступили неправильно. Каждый справляется с болью по-своему. Ваша боль началась в тот день, когда погибла мама, и с тех пор никуда не делась, просто вы научились ее маскировать. Я, конечно, не психолог и могу ошибаться…

– Нет, Рустам, вы именно психолог! Так разложили по полочкам, что даже добавить нечего. И теперь я знаю, что мне делать.

– Поедете в Ленинград?

– Нет, к этому я не готова. Но я напишу отцу искреннее, теплое письмо. Проговорю – хотя бы на бумаге – то, что не могла сказать ему все эти годы. Объясню, почему так поступила. И пообещаю, что рано или поздно мы увидимся.

– Отправьте ему свою методичку.

– Думаете, нужно?

– Обязательно.

– Хорошо. – Я помолчала. – Странно, что вы обошли молчанием вторую часть моей истории.

– Вы имеете в виду развод?

Я кивнула.

– Вы и в самом деле ждете моих комментариев?

– Не то чтобы жду… Просто интересно, что вы думаете по этому поводу.

– Вы поступили правильно, предоставив мужу свободу и не чиня ему препятствий в создании новой семьи. Пожелайте ему мысленно счастья, освободитесь от обиды. И не думайте, что дело в вас. Вы ни в чем не виноваты.

– Вы точно подрабатываете подпольным психологом!

Вахидов рассмеялся.

– Нет, я просто набрался умных слов от приятеля-психотерапевта, когда работал в Склифе.

– Ого, уже за полночь! – спохватилась я, взглянув на часы. – Я бессовестно злоупотребляю вашим временем.

– Мое время в вашем распоряжении, как я уже сказал. Но вы наверняка устали, к тому же беседы на такие серьезные темы должны быть дозированными.

– Согласна. Спокойной ночи, Рустам, и спасибо.

– Рад был помочь. Если захотите еще чем-нибудь поделиться…

– Я уже и так выдала вам все свои секреты!

Закрывая дверь, я услышала, как Вахидов смеется.

Уловив боковым зрением какое-то движение, я повернула голову и вздрогнула от неожиданности. В конце коридора стояла Нана и пристально смотрела на меня. В следующий момент она, резко развернувшись, ушла.

Хотя я не сделала ничего плохого, настроение у меня упало, а в душе' зародилось неприятное предчувствие.

5

Двадцать четвертого декабря неожиданно наступила оттепель. Снег растаял, превратившись в ручейки вдоль обочин и в жижу под ногами; днем градусники показывали плюсовую температуру. В этих краях такое случалось крайне редко, примерно раз в десять лет, поэтому тут же стало поводом для обсуждений и предположений, надолго ли отступили морозы.

Оставалось надеяться, что зимняя погода вскоре вернется и снегу успеет выпасть достаточно, чтобы в новогоднюю ночь можно было поиграть в снежки и поводить хоровод вокруг исполинской елки, которая росла во дворе общежития.

Оттепель нарушила мои планы на ближайшие выходные. В последнее время мы с Рустамом пристрастились к катанию на лыжах, хотя раньше я была равнодушна к этому виду спорта.

Поселок был буквально опоясан лыжнями – легкими, для детворы и новичков, и сложными, уводящими на несколько километров в глубь тайги. Лыжи я взяла напрокат и подумывала о том, чтобы приобрести собственные. Мне нравились ощущение полета, энергичное отталкивание палками, искрящийся на солнце снег, покалывание в легких от морозного воздуха, приветствия встречных лыжников, одетых в толстые свитера и шапки с помпонами, а по возвращении домой – горячий чай с печеньем или бутербродами. Рустам катался мастерски и научил меня кататься если не так же хорошо, то вполне сносно. Я почти не падала, а если даже случалось, быстро вставала, отряхивалась от снега, поднимала палки и ехала дальше.

В четверг я вернулась из стационара раньше обычного. Разогрела на кухне остатки вчерашнего ужина, поела, вымыла посуду и, не поднимаясь к себе, решила заглянуть к Рустаму, чтобы обсудить, что мы будем делать в субботу, если за сутки погода не наладится и лыжня останется слишком рыхлой, непригодной для