У смерти на краю. Тонечка и Гриша - Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик
У смерти на краю. Тонечка и Гриша читать книгу онлайн
Война — великая разлучница. Там, где она прошла, теряется всё и все. Армии теряют людей и технику, бойцы теряют друзей и однополчан, а мирные жители теряют своих близких и дальних родственников — отцов и сыновей, жён и матерей, детей и родителей… И даже когда война уходит в прошлое, её страшные сёстры — разруха и разлука — ещё долго гуляют по истерзанной земле.
Но есть она — непобедимая и неподвластная войне, соединяющая души и сердца людей, помогающая им найти друг друга даже за тысячи километров — Любовь!.. И вот именно о ней эта книга. О Тонечке и Грише, об их большой Любви, не давшей им потеряться и вновь соединившей через долгие годы войны!
— А кто же у вас организовал этот десант?
— Да говорили, что командовал десантом моряк-пограничник, сам капитан лейтенант Кубышкин!
Григорий Сергеевич слышал это имя. И всегда говорили об этом командире только в превосходных тонах. Григорий думал: «Вот же, не растерялись, провели своевременную и удачную контратаку, вывели флотилию с Дуная… Отчего же не везде так?»
Бури бушевали в груди капитана…
* * *
А Тонечка всё читает такие долгожданные, столь дорогие строчки: «Но вот теперь всё хорошо!»
Не мог написать ей Григорий, что продолжает он службу начальником маневренной группы. И что наконец-то после проверки дано ему разрешение написать семье. Поэтому пишет он Тонечке во Владивосток только одно: «Жив-здоров. Выслал тебе мой аттестат. Жди, скоро придёт».
А он и пришёл.
Аттестат!
Выправили бумаги.
Получила Тонечка на семью Гришину зарплату. Сразу стало много легче. И как прибавилось сил у Тонечки!
Да и Верочку пора домой забирать от брата Георгия!
Долго обнимала и целовала Тонечка Верочку, кровиночку ненаглядную!
Поздоровела та и выглядит лучше! Спасибо братцу и невестушке за доченьку!
Теперь Тонечка признана в статусе своём.
Жена пограничника, принявшего на себя первый удар фашиста.
Жена боевого офицера Красной армии! Ей и девочкам выдают вспоможение уже и по линии ленд-лиза тоже. Девочки хоть немного приоделись, стало им теперь в чём выйти погулять на пронизывающем ветру тихоокеанского города.
Как радовалась Тоня, глядя Верочке вослед, когда та бежала с подружками в кино. А крутили в кинотеатре новый фильм «Котовский», только выпущенный в прокат. На цветной афише гарцевал на лихом коне сам Котовский, роли играли знаменитые артисты: Марецкая, Крючков, Ванин.
Когда впервые Тонечка прошла мимо кинотеатра и увидела эту афишу, у неё стукнуло в сердце и ослабли ноги.
Вот, кажется, только вчера гуляли они с Гришей и девочками по милому и уютному Тирасполю, разговаривали о Котовском, учитель так прекрасно и самозабвенно читал стихи у бывшего штаба комдива, а вокруг неслась полноводная мирная жизнь, всё росло и цвело, строилось, рождалось и смеялось от счастья!
Всё пошло прахом…
Всё погибло, сгорело в злом пламени войны.
Полная впечатлений вернулась Вера и рассказывала, рассказывала каждому, кто изъявлял согласие послушать.
— А он! А они! А наш советский комдив Котовский…
И долго ещё Верочка припевала из фильма задорные мелодии Оскара Строка:
Одесситка — вот она какая,
Одесситка — пылкая, живая!
Ах, мама, мама, что мы будем делать,
Когда настанут зимни холода?
У тебя нет тёплого платочка,
У меня нет зимнего пальта!
Тонечка улыбалась забавной песенке Веры, но и хмурилась истинной правде этих слов. Действительно, что им делать? Ничего у них нет, еле пережили прошлую зиму. Всё больше дома сидели.
А утром, смотри-ка, их позвали получить помощь по ленд-лизу. Тоне дали пальто, Лизе — тёплый плюшевый капор, а Верочке досталась серенькая меховая шубка, поношенная, конечно, но шубка же!
Радость-то какая!
Пусть теперь «настанут зимни холода»! Ничуть не страшно!
Не раз сидела Тонечка над Гришиным письмом, перечитывала его в миллионный раз, целовала строчки, плакала слезами радости. Пусть весь свет ополчается против них — они любят друг друга. И эта любовь, как незримая броня, окутывает их семью! Хранит и бережёт!
Всё обязательно будет хорошо!
Не может быть иначе!
Ведь на чём стоит белый свет?
На обычных людях! В том числе на них — Тонечке и Грише. Именно они балансируют, держат жизнь на своих плечах. И обязательно удержат!
Так мнилось Тонечке. И свято верила она в это.
А потом по репродуктору услышала песню. Как будто о них — Тонечке и её Грише — написанную поэтом Долматовским. Как смог тот поэт узнать и всем советским людям рассказать об их крепкой и нерушимой любви?
Я уходил тогда в поход
В суровые края.
Рукой взмахнула у ворот
Моя любимая.
Слушала Тонечка песню и верила, истово верила: всё переживут они с Гришей, и отойдёт от них зло. И придёт к ним, наконец, покой и радость. Так обязательно будет. А пока ей надо быть сильной и жить дальше.
Вот тогда и пришло Тонечке на ум сделать карточку и отослать её Грише на фронт. Вот он, этот фотопортретик: как лучатся глаза молоденькой Тонечки светлой радостью непременной встречи с желанным её!
Получил Гриша эту карточку и написал большое и нежное письмо о том, что теперь в нагрудный карман гимнастёрки положил он этот портретик. И не расстаётся с ним ни днём, ни ночью. Так через всю войну и пронёс. Крепким оберегом стала фотокарточка для Гриши. Спасла и сохранила. И во всех испытаниях на всех путях-дорогах войны сияла и ободряла его милая улыбка Тонечки.
20. У самого Тихого океана. Китайцы
А тыловая жизнь катит свои волны. Наступал и отходил высокий прилив Тихого океана. Бесконечные туманы, серая дальняя даль — как привычны они Тонечкиному глазу.
Но как не похожи эти пейзажи на бессарабские степи и перелески, на солнечные поля и виноградники, которые нет-нет да и встанут перед внутренним взором. Какая светлая была та полоса в Тониной жизни. Солнечное счастье… Да вот грозные тучи наглухо закрыли солнце. Ураган войны подхватил Тонечку, оторвал её от Гриши, закрутил-завертел и оставил её тут, у самой кромки великого океана слёз.
Сколь суров климат у Тихого океана, столь суровы и люди здесь.
Кроме русских, в посёлке жили и инородцы.
Китайцы.
В маленьком домишке, недалеко от Терченок, проживала семья Фан.
Мужа самого, Фан, никто почти и не видел. Он или тихо сидел в комнатах, писал, или пропадал на какой-то работе. А жена его частенько стояла во дворе. Была она непривычной русскому глазу. Низенькая и полная. С похожим на тыквенное семечко плоским лицом.
С высокой затейливой причёской.
Ходила с трудом, просто ковыляла, держась за стену или забор. Во дворе они какое-то диво развели: махонькие, прямо игрушечные… сопочки, что ли? Нет
