У смерти на краю. Тонечка и Гриша - Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик
У смерти на краю. Тонечка и Гриша читать книгу онлайн
Война — великая разлучница. Там, где она прошла, теряется всё и все. Армии теряют людей и технику, бойцы теряют друзей и однополчан, а мирные жители теряют своих близких и дальних родственников — отцов и сыновей, жён и матерей, детей и родителей… И даже когда война уходит в прошлое, её страшные сёстры — разруха и разлука — ещё долго гуляют по истерзанной земле.
Но есть она — непобедимая и неподвластная войне, соединяющая души и сердца людей, помогающая им найти друг друга даже за тысячи километров — Любовь!.. И вот именно о ней эта книга. О Тонечке и Грише, об их большой Любви, не давшей им потеряться и вновь соединившей через долгие годы войны!
Тем и окончилась работа Тонечки киоскёром в управлении. Теперь она день и ночь шила в помощь госпиталям. Работу забирали у неё прямо из дома.
18. У самого Тихого океана. Зима!
Зима стояла снежная, морозная. Заказы на шитьё госпиталям к тому времени получали уже все молодые женщины из соседних домов. Стучат швейные машинки, работают швеи. Но молодость берёт своё. Случалось, устав от однообразной и выматывающей работы, молодые швеи, сговорившись, выбегали на ночную улицу прокатиться на санках с горки.
Владивосток — это сплошные спуски и подъёмы, ведь стоит город на сопках. Горку долго искать не надо! Просто лети вниз по улице! Вот и радуются молодые швеи зимней забаве.
Повалятся гурьбой на большие сани и — с горы, только дух захватывает!
Снежная пыль блестит под луной, завивается, вихрем несётся за санями — хорошо!
Далеко разносится по ночным улицам заливистый женский смех, разгоняет угрюмые ночные тени и тёмные мысли! Всем вместе — не страшно, любому отпор дадим!
Э-э-эх! Не подходи-и-и-и!
Раз попытался было один подвыпивший военный полюбезничать, да переусердствовал — полез целоваться. Со смехом повалили его юные швеи в сугроб да от души своей казачьей, широкой, снегом накормили — вдосталь! Больше не попросит!
Напихали снежков ему и за шиворот, и в штаны…
Обиженно ругаясь на все лады, позорно бежал от них неудачливый кавалер!
Ан и поделом!
Глядеть — гляди, а рукам воли не давай.
Больше теперь никто не пристаёт.
Несутся с горы сани — уносят юные души прочь от бед и печалей страшного военного времени! Хоть на краткий миг, а дают радостную передышку, так необходимую человеку, чтобы выстоять, справиться со всеми подсечками и подлостями, неудачами и горем-горечью — со всем тем злом, что поджидает человека на путях-дорогах войны, вселенского кровавого и бесчеловечного разбоя.
19. У самого Тихого океана. Гриша написал!
Я уходил тогда в поход
В суровые края.
Рукой взмахнула у ворот
Моя любимая.
Чтоб все мечты мои сбылись
В походах и боях,
Издалека мне улыбнись,
Моя любимая.
В кармане маленьком моём
Есть карточка твоя,
Так значит, мы всегда вдвоём,
Моя любимая.
Евгений Долматовский
В начале марта случилось наконец то, что и должно было. О чём исстрадалось сердце, о чём молила Тоня день и ночь.
Может быть, для кого это и показалось немыслимым чудом, после восьми-то месяцев молчания! Но только не для ждавшей и любящей Тонечки.
Как загадано, так и вышло. И иначе быть просто не могло!
Одним белым от тумана весенним днём 1942 года пришло письмо!
С фронта!
От Гриши!
Так запросто и пришло!
Принёс его почтальон как обычную газету. Вручил Тонечке и даже не понял, что даёт он ей в руки не просто обычный «треугольник» с войны, а дарит спасение, возможность дышать, увидеть-ощутить, наконец, жизнь вокруг себя! Услышать и птичий звон, и шум весенних ручьёв, и солнечный свет…
Как долго была Тонечка ни жива ни мертва в кошмарах бесконечных мук, впору сказать ей, как царевне из той её детской книжки: «Ах, как долго я спала!»
Разбудил спящую царевну в сказке королевич Елисей.
Пробудил Тонечку к жизни маленький треугольник — долгожданная весточка от Гриши!
А ведь он, Гриша, и писать-то ей боялся. Как Тонечка не знала о судьбе мужа своего, так и он доподлинно не знал о судьбе своей семьи. Но ему было много хуже, страшнее. Ведь стало известно о зверствах той жуткой и кровавой ночи. Кого-то местные успели спасти, как Тонечку с детьми, кого-то — нет. Светлая им память, русским женщинам и малым детям, невинным жертвам дикой, безжалостной резни.
Еле разбирает сквозь слёзы Тонечка, что Григорий Сергеевич дал тогда отчаянный бой фашисту!
А потом, что сборный отряд бойцов различных частей, объединившихся вокруг молодого капитана и группы пограничников, с боями шёл лесными тропами и просёлочными дорогами на соединение с Красной армией.
Скупо, всего в нескольких словах, сообщал жене Григорий о себе.
А на деле выходило, что военный талант Григория и его хладнокровие в бою сберегли жизни многих и многих. И в дальнейшем эти бойцы просились служить под его, Григория Сергеевича, началом. Узнали они на деле его разумность и справедливость, его решительность и отвагу. Не ту отвагу, что кидает жизни людские без счёта в кровавую мясорубку. Нет. Постоянно повторял себе Григорий фразу Суворова, врезавшуюся в память: «Вся земля не стоит даже одной капли бесполезно пролитой крови».
Крестьянский сын, Григорий Сергеевич знал и уважал своих бойцов, берёг их, но и спуску не давал. За малейший просчёт — суровая кара. Но мало было просчётов у его подчинённых. У умного командира и подчинённые — народ умный.
Трудно выходил сводный отряд из окружения.
Пробивались с боями.
Но до своих добрались!
Молодой капитан смог, вывел бойцов, почти тысячу человек, на соединение с основными силами Красной армии. Вернул советской Родине почти два батальона бойцов! Не попали они в позорный плен, не погибли в боях.
Оно, конечно… потом была и проверка после выхода к своим.
Тогда-то Григорий Сергеевич и встретил Васькина и Сергеенко, двух измотанных, измождённых бойцов. Намётанный глаз Григория определил — пограничники.
— Вы откуда, товарищи?
— Товарищ капитан, мы рядовые, пограничники Измаилского отряда. Я — Васькин, он — Сергеенко.
— Как вы здесь очутились? Вы же были под Измаилом?
— Так, товарищ капитан, мы десантировались на румынскую территорию.
— На румынскую! Когда? Как так?
— 23 июня. Мы были вместе с подразделениями 51-й стрелковой дивизии. Ещё нас поддерживал отряд пограничных кораблей.
Григорий Сергеевич ощутил великую гордость за своих. За пограничников.
Вот же они, герои!
Ему было понятно, что целью этого отчаянного десанта на румынскую территорию было захватить плацдарм и создать условия для вывода из-под вражеского огня наши военные, транспортные и пассажирские суда, запертые на Дунае. Не отдать их на растерзание фашисту!
— А 26 июня мы румын прямо с ходу атаковали! Сволочи, сопротивлялись, но к утру 27-го задачу мы выполнили, плацдарм взяли!
— Был приказ полосу держать четыре километра и глубиной до трёх километров! Мы и держали! — Это перехватил разговор второй боец.
— Да, так и сделали. В момент разбили румынский пехотный батальон, пограничную заставу и артиллерийский дивизион! Он нас там не ждал, румын…
— Плацдарм долго удерживали? — с любопытством спросил Григорий Сергеевич.
— Нет, товарищ капитан. Корабли наши
