Голова сахара. Сербская классическая сатира и юмор - Йован Стерия Попович

врут. Но слова эти были для него слабым утешением. И в самом деле, зачем повторять ему то, что он знал и без них и против чего никогда не возражал. Но почему именно он должен служить доказательством этой всем известной истины! И потому утешала его лишь фраза, которую он довольно часто повторял, разговаривая с людьми: «Кто знает, что еще будет!»

Он снова отправился к господину министру. О нем доложили, впустили в кабинет, но принял его не министр, а начальник канцелярии.

— Сударь, — начал господин Пера, — если ожидание идет на пользу, то я, ей-богу, наждался досыта!

— Не кипятись, — говорит господин начальник, — ты не один!

— Ей-богу, я остался совсем один!

— Как это один? — удивился господин начальник.

— А так! — отвечает господин Пера. — Все давно уже порасселись по местам, словно на именинах. И кого только нет, как на поминках!.. А друг и «наш человек», как вы изволите выражаться, может и подождать… Как надо проводить на курорт супругу господина начальника или очернить ни в чем не повинных людей в газетах, посылают за господином Перой, а как раздавать места и чины, то дают Павлу Павловичу, злейшему врагу нашей партии…

— Приходится! Что поделаешь, и противников надо переманивать на свою сторону!

— Верно, а нам… Когда… — начал было господин Пера, но осекся и только рукой махнул.

— Полегче… полегче! — наставляет его господин начальник. — Как говорится: тише едешь, дальше будешь.

— Ну уж коли мы перешли на пословицы, у меня тоже есть: куда ни кинь, все клин.

Господин начальник лишь взглянул на него, можно сказать, резанул взглядом и холодно спросил:

— Итак, чего ты, брат, хочешь? Говори прямо.

— Хочу место, и как можно скорее!.. Я не какой-нибудь новичок… Я за эти принципы борюсь целых семнадцать лет… и вправе…

— Разумеется, вправе, кто говорит, что не вправе?

— Итак, я прошу… я требую место, и я не оставлю вас в покое до тех самых пор, пока не получу его!.. Посмотрите, кто ходатайствует за меня! — сказал господин Пера и подал ему несколько запечатанных конвертов.

Господин начальник стал вскрывать конверты, смотреть на подписи и бегло просматривать содержание. На одном письме, однако, он задержался дольше.

— Хорошо, хорошо, посмотрим, может быть, что-нибудь получится, — сказал он и углубился в чтение письма.

— И еще я попросил бы по возможности сделать так, чтоб у меня не пропали восемь лет три месяца и одиннадцать дней предыдущей службы. В свое время мне уже засчитали три года и семь месяцев… Теперь дело за скупщиной.

— Хорошо, хорошо, сделаем, — обещает господин начальник, не отрываясь от письма на розовой бумаге. Явно довольный; он крутит усы и ухмыляется.

— Ведь за меня просит не какая-нибудь шушера… А, вы читаете письмо госпожи Цайки! Прочтите, что пишет и господин Таса, поставщик, и депутат Еша. Еша никогда не кутил без меня; только запьет, тотчас за мной посылает, велит хоть связанного привести, если сам не пойду!.. И господин Таса, поставщик, как устроит застолье, без меня куска в рот не возьмет!.. Эти люди хорошо меня знают; вот прочтите и убедитесь сами, какого они обо мне мнения.

— Да, да, — говорит господин начальник, читая и усмехаясь. — Верно, верно!..

— А самое позднее послезавтра придет рекомендация из уезда за двумястами девяноста двумя подписями! Лучшие люди края подписали; все как один огонь люди, за раскаленное железо возьмутся, не выпустят, а уж что касается принципов… Я не хвалюсь, но извольте сами убедиться, что я там сделал за столь короткое время! Поснимал все платки с мужичек…

— А заодно и гуни с мужиков! — заметил начальник. — Ну да теперь все равно… — И он махнул рукой.

— И потому я вправе требовать возмещения…

— Хорошо, хорошо…

— Чтоб помимо тех восьми, — продолжал господин Пера, — мне засчитали и те два года…

— Какие два года?..

— Два последних…

— Два последних? — изумился господин начальник, выронил письмо и испуганно уставился на господина Перу.

Господин начальник смотрит на господина Перу, а господин Пера смотрит прямо в глаза господина начальника. Смотрит, не мигая, прямо ему в глаза, как прямо и дерзко, забравшись в безопасное место, смотрит кот в глаза собаке.

— Разумеется, два последних! — вызывающе ответил господин Пера. — Тогда б у меня было ровно десять лет три месяца и одиннадцать дней…

Ошарашенный господин начальник сел и стал машинально перекладывать предметы на столе: ножницы переложил туда, где стояло пресс-папье, а пресс-папье передвинул на место спичечницы.

— Так каких же два, брат? Неужели те самые, что ты провел в тюрьме?

— Да, а что? — дерзко спросил господин Пера.

— Но ведь… ты сидел за растрату!

— Ну и что, я ведь их честно отсидел!

— Знаю, знаю!.. Но ведь ты был и остался растратчиком.

— Это все интриги, гнусная клевета наших политических противников… Я потребую пересмотра дела, чтоб восстановить свою честь и свое доброе имя! — возразил господин Пера. — Моя невиновность будет доказана.

— Лучше не надо! Отсидел, и ладно! Твой тесть и тот знать тебя не желает. Говорит: «Пусть выкручивается, как знает, больше за него платить не буду!»

— Что вы говорите, господин начальник?! Ведь он мой политический противник! Не будь у власти наши политические противники, со мной не обошлись бы так сурово. Мне не пришили б дело, не отдали б под суд, не осудили б, не бросили б в тюрьму! В этом вся штука! В этом все мое несчастье! Меня сделали козлом отпущения!

— Ну, надо было остерегаться…

— На меня возвели напраслину…

— Ну, напраслина!.. Люди говорят…

— Все мое несчастье в том, что у власти были не наши… Вот и попал в ловушку, как говорится! К примеру, Любисав, по прозванию «Филадельфия»… У него тоже опечатали кассу и произвели ревизию! Да только свои. Потому и не спешили раздувать дело, а он тем временем сумел выкрутиться. Бился, как рыба на крючке, пока не соскочил, и не дался им! Остался там, где и был! Теперь и дом имеет. Два раза, говорит, покупал билеты гамбургской лотереи, и оба раза выиграл!..

— Просто невероятно! — вырывается у господина начальника.

— Ничего невероятного! — переходит в атаку господин Пера. — Все возможно, господин начальник, стоит только захотеть!

— Так-то оно так, а все же случай небывалый!.. Я двадцать пять лет на государственной службе, и такого что-то не припомню! — растерянно бормочет господин начальник. — Ты отсидел два года за растрату, а теперь требуешь от меня, от министра, и даже от скупщины засчитать тебе два года тюрьмы, как будто ты был на государственной службе!

— Но ведь, — не отступается господин Пера, — если б не пало