Королевские сестры - Виктория Холт

— Нет, дорогая, только о том, что герцог Гамильтон умер.

— У него была Подвязка.

— Верно, — сказал Георг.

— Голубая лента свободна. Почему бы не для нашего мальчика?

— Она должна быть его. Почему бы и нет?

***

— Милорд Шрусбери к Вашему Величеству.

— Прошу, скажите ему, чтобы он немедленно прошел ко мне.

Как всегда в присутствии этого человека, Мария испытывала приятное волнение.

Он подошел к ней и низко поклонился. Что в нем напоминало ей юность в Голландии, когда она танцевала с Монмутом? Он ничуть не был похож на Монмута — в нем было гораздо больше достоинств. Он был серьезнее. Бедный Монмут пытался вырвать должность и поплатился за это головой, а Шрусбери проявлял удивительную робость, принимая ее.

— Надеюсь, милорд, — сказала Мария, слегка покраснев, — вы пришли сообщить мне весть, которую я желала бы услышать более всего.

— Ваши Величества были ко мне в высшей степени милостивы и любезны.

— Я знаю, что король желает, чтобы вы приняли должность. Здесь мало людей, которым он может доверять.

— Однажды я слышала, как ему сказали, что в Англии нельзя доверять никому, и он ответил: «Да, в Англии есть люди чести, но, увы, они не мои друзья».

Мария кивнула.

— В своей великой мудрости он знал, что это правда. Вы, милорд, один из тех, кому он доверял бы, и если бы я могла написать ему, что вы приняли должность, это была бы лучшая новость, какую он мог бы получить.

— Я желаю служить Вашим Величествам.

Мария издала тихий радостный вскрик и положила руку ему на локоть, но тут же, покраснев еще гуще, отдернула ее.

— Я так рада, что вы приняли это решение.

Они пристально посмотрели друг на друга. Его подозревали в симпатиях к якобитам, но он был также человеком чести. Возможно, он отказывался от должности, потому что не желал служить против короля, которому когда-то присягал на верность. Принятие должности, в случае такого человека, как Шрусбери, должно было означать, что он принял революцию, что он решил, что невозможно пытаться вернуть Якова, и будет, следовательно, работать на Вильгельма и Марию.

Вильгельм был прав. Немногие люди чести были его друзьями. Если бы они были людьми чести, они бы не так легко покинули старого короля ради нового. Вот почему Вильгельму приходилось искать друзей среди голландцев.

Но Шрусбери был человеком, которому, как они знали, можно доверять, и королева ощутила смесь облегчения, восторга и волнения.

***

Глостер готовился к визиту к королеве; он оправился от лихорадки и был, как всегда, полон жизни. В своем белом камлотовом костюме с отделкой из серебряной нити он выглядел как странный маленький человечек, и теперь он был доволен, потому что мистер Хьюз убрал почти всю жесткость из его корсета.

Мать накинула ему на плечи голубую ленту и отступила, чтобы полюбоваться.

— Но что это? — спросил он.

— Тебе не нравится?

— Солдаты такого не носят.

— О, еще как носят, если им оказана такая честь.

— Я никогда не видел солдата с голубой лентой.

— Это лента Ордена Подвязки.

— Подвязка, и носят ее там…

— У них и подвязка есть.

— А где она?

— У тебя ее пока нет. Ее должна вручить королева. Возможно, когда она увидит, как тебе идет эта голубая лента, она подарит тебе и подвязку.

Глостер не был сильно впечатлен, но всегда радовался визитам к тете; и когда он был с ней, он забыл о голубой ленте, потому что она тоже о ней не упоминала.

Мария, однако, заметила ее и поняла намек. Анна хотела, чтобы она пожаловала Орден Подвязки своему племяннику.

Она бы с удовольствием это сделала, ибо ничто не радовало ее больше, чем осыпать почестями маленького мальчика, но она уже решила, кому достанется вакантный Орден.

Герцогства было недостаточно для того, кого она так ценила, как Шрусбери; и Орден Подвязки должен был достаться ему.

***

— Так это Орден Подвязки для Шрусбери! — воскликнула Сара. — Герцогство и Орден Подвязки!

— Она знала, что я хотела Орден для моего мальчика.

— Вы можете хотеть чего угодно. Она для этого человека на все готова. Можете догадаться почему, миссис Морли.

— Вы ведь не имеете в виду…

— А что же еще? Я слышала, что она вздрагивает и краснеет каждый раз, когда он входит в комнату. Что ж, тут нечему удивляться, если вспомнить Калибана. А как насчет этой Вильерс! Естественно, королеве хочется немного развлечься.

— Как вы говорите, если вспомнить Калибана…

Они рассмеялись вместе, Анна — с некоторой горечью, потому что была в ярости, что Глостеру отказали в Ордене.

— Вы знаете, что говорит Джек Хау… — продолжала Сара.

— Прошу, расскажите.

— Вы знаете, миссис Морли, что Джека Хау уволили со службы у королевы, но он многое знал о том, что там происходило, и говорил, что если Вильгельм умрет, она дойдет до того, что выйдет замуж за Шрусбери.

— Он, говорят, красив, миссис Фримен, но этот его глаз так отталкивает.

— У Вильгельма есть Косоглазая Бетти, а вы знаете, королева считает, что у Вильгельма такой хороший вкус.

Это было так похоже на Сару — заставить ее смеяться, когда ей было так горько из-за потери Ордена для Глостера.

— О, миссис Фримен, вы в это верите?

— Верю, — сказала Сара.

Более того, она была полна решимости заставить и других в это поверить.

***

Мария гадала, ожидал ли ребенок получить Орден Подвязки; она догадывалась, что в присутствии его матери было много легкомысленной болтовни, а его ушки были чутки ко всему, что говорилось. Она боялась, что он может быть разочарован, и потому решила вместо этого сделать ему подарок.

Ей принесли красивую птицу в клетке; это был редкий вид, того же синего цвета, что и лента Ордена.

Конечно, птица должна была больше обрадовать ребенка, который не мог понять подразумеваемой чести.

Когда Глостер в следующий раз пришел к ней, она приняла его с большой нежностью, похвалила его цветущий вид и спросила, как продвигаются дела в армии. Он с восторгом рассказал ей, что его воины хорошо себя показывают, и когда они будут готовы, он намерен