Хроники «Бычьего глаза» Том I. Часть 1 - Жорж Тушар-Лафосс

городов. Принц Конде, Эпернон, Монморанси тревожили инсургентов с половины 1628-безславная и опустошительная кампания, заключавшаяся в том, что жгли хлеба, рубили, деревья и истребляли виноградники, для того, как говорилось, чтобы кальвинисты были не в состоянии снаряжать воинов. Нельзя не трепетать, упоминая образование отряда из тысячи гастадуров, которых генералы велели убивать как саранчу на жатве, чтобы истребить прежде достижения зрелости. Потомок первого христианского барона, достойный впрочем, удивления и жалости, приобрел себе страшную знаменитость в истреблении благ Господа, которому, безумный считал благочестиво угодить этим опустошением. Плодородные поля между Пимом и Узе были покрыты большими местечками, остальное население которых хотело защищать свои земли. Тогда Монморанси не будучи в состоянии опустошить без опасности равнину, решился сжечь всю страну. Забрав все свои войска, он жег местечки, села, деревни и буквально жарил всех, кому старость, детство или болезнь не позволяли убежать. Такова была система прозелитизма, пущенная в ход во имя Людовика Справедливого против французов, названных неприятелями только потому, что они хотели молиться Богу иначе, нежели кровожадные проповедники католицизма. Небо – мститель подобных святотатственных поступков, отложило на четыре года кару за такое страшное преступление. Вся кровь бедного Монморанси должна была вылиться в углу Лангедока искупительной жертвой и полить ограбленную землю несчастной провинции.

Эта громадная фортуна, эта знаменитая жизнь плавали между двумя бедствиями: одно клеймило его своим невидимым клеймом, как поджигателя, другое могло пролить на него смертельный яд вздохов Анны Австрийской, ибо Монморанси уже был и снова должен был очутиться под влиянием очарования, которое, убило Бэкингема.

В начале 1629 г. герцог Монморанси явился при дворе совсем обаянием знатного рода, блестящей храбрости и величественной, внушительной наружности. Чувства, порождаемые любовью, мимолетны в сущности; немного времени ценятся их самые нежные последствия; было бы грустно если бы сожаление о них продолжалось долее. Королева не забыла Бэкингема; но живая действительность, которая нам является прекрасной и нежной, по крайней мере, временно заменяет наш призрак, который мы видим только глазами души. Анна, Австрийская вероятно приняла одобрительно заявление почтения Генриха; может быть даже – так странно сердце человеческое – она подумала, что победитель Бэкингема, благодаря своей победе, приобрел права наследства над теми, кого прежде победил английский вельможа. Достоверно то, что дочь Фердинанда III увидела Монморанси с волнением, и это волнение не ускользнуло от Ришельё.

Пройдет ли другой счастливый смертный через Мост Вздохов темной ночью? Облечется ли верная Бригитта новым доверием? Наконец участится ли таинственная переписка между королевой и герцогиней Шеврёз? Утвердительные слухи носились тихонько при дворе, а подозрения ревнивого Людовика XIII заявлялись громко.

Кардинал немедленно послал герцогу Монморанси приказание принять начальство над корпусом войск в Виварэ, где еще были в силе кальвинисты. Генрих II отправился тотчас же. При дворе позабыли его ухаживанье, но он не изгладился из памяти короля, где живо начертался огненным резцом. Мы со временем увидим, как было горячо, глубоко и кроваво это впечатление 1629.

В предыдущем году в Испании вспыхнула война по поводу наследства герцогств Мантуанского и Монферратского, оставленных герцогу Наварскому – племяннику покойного государя. Герцог Гвастальский, дальний, родственник покойника, питал претензии на это богатое наследство, основываясь на странном поводе, что он родился в Италии, тогда как соперник его появился на свет во Франции. Таково было, однако же, мнимое право, которое решились поддерживать император король Испании и герцог Савойский. Но эта мнимая национальность, на которую опирался герцог Гвастальский, прикрывала другую причину неприязненных действий: на ту сторону Альп знали уже, что в минуту, когда новый владетель расставался с Людовиком XIII под Ла-Рошелью, его величество обещал ему помочь в случае надобности оружием. Поэтому испанский король и герцог Савойский нашли случай к разрыву с Луврским двором – постоянная цель новейших стараний Анны Австрийской, вспомоществуемой интригой фаворитки. Несколько раз уже госпожа Шеврёз, любившая более всего жизнь кочевую, исполненную, приключений, ездила в Англию, Италию, Савойю, ускорить сильный союз против Франции – идеал ее пламенных желаний, вероятная идея мнения, причина падения всемогущего кардинала. Везде она расточала неистощимый свой источник богатства – свою благосклонность. В Нан-си Мари очаровала великого герцога, в Лондоне не одного, государственного человека; в Турине Пьемонтского государя; в Мадриде самого Филиппа IV. Итальянские события начинали вознаграждать герцогиню за такую настойчивую деятельность, и надежды ее окрепли, при этом первом успехе.

Четырнадцать тысяч пехотинцев и три тысячи пятьсот кавалеристов собрались в Дофине в конце 1628 г., чтобы идти на помощь новому герцогу Мантуанскому. Они прошли по Франции, опустошая ее словно завоеванную страну, и маркиз Укзель, принявший начальство над этой армией, должен был ознаменовать свое прибытие расстрелом семнадцати грабителей.

Король в марте 1627 г. въехал в Савойю для личного командования французскими войсками; конечно не вопреки желаниям кардинала-генералиссимуса, который, одевшись в доспехи, как и при осаде Ла-Рошели, сопровождал Людовика XIII. Этот воинственный прелат решившись открыть проход через высокие Альпы подобно знаменитому карфагенцу[34], переменил впрочем намерение вследствие представлений военных инженеров: он имел в этом случае такт сознаться, что получил менее топографических познаний, нежели эти офицеры в фортификационных школах. Решено было идти обыкновенной дорогой на город Сузу, который и взяли приступом. Событие это испугало герцога Савойского; он поспешил в Сузу и обязался вопреки своим прежним обещаниям, пропустить через свои владения транспорты с припасами, необходимыми для короля, осажденного испанцами: более сорока тысяч Тойрас вел на помощь принцу Мантуанскому. Отпадение неверного Савойца замедлило действия союзников. Испанец Кордова принужден был снять осаду Казаля, а миланские войска, вступившие в Монферрарт, должны были там сосредоточиться.

Госпожу Шеврёз крайне огорчили эти известия, за которыми последовало новое, более грустное, по ее мнению: мир, подписанный в Сузе 24 апреля между Франциею и Англией.

Между тем кальвинисты владевшие еще частью Виврэ, ввели сильный гарнизон в Прива, под начальством младшего Монбрена. Людовик XIII сам хотел идти на этот мятежный город, который бомбардировал уже Монморанси и дядя его маркиз Порт перед прибытием его величества. При виде человека, возбудившего его ревность, Людовик XIII побледнел и его лицо приняло мрачное выражение; впрочем он усиливался улыбнуться, но только маркизу Порту, которого и поздравил маршалом Франции. Повышение это, надо сказать правду, было менее наградой дяди, нежели наказанием племяннику, ибо последний в двадцать раз более заслужил этого высокого звания. Но мстительный государь ошибся в расчете: Генрих, высказав большую радость при вознаграждении его дядя и сам горячо благодарил его величество.

В тот самый, день около полуночи Монморанси, уснувший в своей палатке, был пробужден голосом маркиза Порта, который нежно с ним прощался. Герцог раскрыл глаза;