Владек Шейбал - Лейла Элораби Салем

Дядя? - дрожащим голосом прошептал Владислав, чувствуя, как слезы жгут его щеки.

Сегодня мне пришла пора проститься с тобой, Владимир. Я покидаю тебя и наше расставание будет ни много ни мало - всю твою оставшуюся жизнь, но потом я вновь приду за тобой и целую вечность до Того Дня стану оберегать тебя, ибо при крещении взял над тобой опеку перед Господом Богом.

Дядя Жозеф! - воскликнул Влад, упав на колени, не в силах дальше стоять на ногах. Руками он схватил за длинную сутану архиепископа и, как раньше в детстве, будучи ребенком, спрятал мокрое от слез лицо в теплых родных ладонях. Из последних сил, борясь с тугим комом в горле, молвил. - Дядя, не оставляй меня одного, прошу.

Пути Господа неисповедимы, Владимир. Ты уже выбрал свой жизненный путь, подсказанный сердцем, так иди по нему, не останавливайся и не смотри на людей, ибо невозможно угодить всем.

Что мне делать теперь, если даже родные против меня?

Жить так, как ты хочешь и заниматься тем делом, какое выбрал. А сейчас прощай, Владимир. Мое благословение тебе на жизнь, - и Жозеф Теофил Теодорович стал плавно уходить во тьму, постепенно растворяясь на фоне кирпичной стены

Владислав продолжал плакать, в этот миг как никогда хотелось уйти вслед за дядей, потонуть в бескрайнем просторе. Не в силах сдерживать тяжкие чувства в душе, он громко прокричал в ночную тишину и... резко проснулся. Было уже утро - солнечное, теплое. Влад осознал, понял, что заснул прямо на широком подоконнике, сам того не заметив.

Где-то вдалеке зазвонил церковный колокол. Настал еще один день...

Глава девятая

Владислав все еще колебался в своем выборе, он раздумывал, чувствовал днями напролет, что нечто новое, невообразимо-правильное входит в его жизнь через полуоткрытую дверь сердца. С той поры многое изменилось, обустроилось, переименовалось. Наконец, он получил право на официальную работу и постоянное проживание в Англии, а также возможность в полной мере стать гражданином Великобритании. Да и отношения с матерью и сестрой наладились. Бронислава приняла выбор сына всем своим добрым материнским сердцем и теперь с радостью слышала о его новых успехах. Станислав же оставался все также непреклонен, для него отказ Влада вернуться в Польшу было равносильно предательству, и когда тот звонил из Англии, трубку всегда брала мама, отец не желал общаться с сыном, даже голоса не хотел его слышать, что очень обижало Владислава, но постепенно он смирился и с этим, уже ставшим привычным ему преодолением преграды.

Новая работа, новые знакомства со временем заменили ему сложные отношения с родными. Он стал преподавателем в оксфордском университете. Ему нравилось делиться знаниями и умением с молодыми студентами, для которых он стал не просто учителем, но целой эпохой. Уроки актерского мастерства проходили в маленькой уютной комнате общежития, которую Влад до сих пор снимал. Это был его крошечный, тесным мир - и в тоже время целой Вселенной, окруженной тайными души его. Он любил, искренне любил своих студентов, как отец детей, с нетерпением ожидал их прихода ранним утром, а когда комната заполнялась разноголосой толпой, Владислав облегченно вздыхал, понимая, что отныне он не один, все его пространство заполнено людьми - его учениками, за которых нес полную ответственность. Все они садились на пол по-турецки, а Влад тем временем готовил вкусный сытный суп - угощение для гостей. За то время они говорили о театре, об актерском мастерстве и фильмах. На конкретном примере какого-либо артиста Влад объяснял ученикам о плюсах и минусах его игры, об ошибках, кои тот допускал в кино или спектакле, а в конце по методу Станиславского практиковал подопечных, но в отличии от других преподавателей щадил их душевные чувства и никогда не только не говорил грубого слова, но даже не повышал голоса. Оттого молодые дарования и любили его, приглашая остальных на его лекции - и все благодаря неизгладимой доброте этого человека.

В выходные дни Владислав любил прогуливаться по тихим улочкам Оксфорда в полном одиночестве. Ему в последнее время нравилась теплая английская осень, когда можно было идти просто неторопливым шагом, толкая перед собой опавшие желтые-красные листья, вглядываться добрым приветливым взором в голубые небеса, ловя ртом прохладный свежий ветерок. Одетый в темное клетчатое пальто и черную шляпу, Влад старался всем походить на жителей Англии, перенимая их привычки, их традиции и обычаи - раз уже ему суждено остаться здесь, то стоило бы превратиться самому в англичанина, стать частью этого островного мира.

Особенно нравилось Владиславу прогуливаться по длинным тенистым аллеям старинного парка, подолгу сидеть на скамье под ивой, просто смотреть на мир. В памяти то и дело всплывал тот самый краковский парк, до сих пор хранящий счастливые дни встреч с Яниной, их прогулки под сенью деревьев, долгие разговоры о нежных чувствах и их планах на будущее. Теперь Янины давно нет на этом свете и даже легкие следы ее растворились в памяти времени, и он отныне далеко от Польши, от прошлой жизни. Все изменилось-переменилось, он стал другим человеком, не тем, кем был раньше. Янину он все равно продолжал любить, но лишь отдаленно - так хранят памятные старинные вещи, заполненные теплыми чувствами и приятной грустью.

С тех пор как Владислав стал преподавателем и у него появилась возможность покупать себе вполне добротные, но не столь дорогие вещи, он сам заметил пристальные, заинтересованно-легкомысленные взгляды юных девушек и дам постарше. Влад знал, что женщинам он всегда нравился - еще со школьной скамьи. Его яркое восточное лицо: смуглое, с большими голубыми глазами под черными бровями заинтересовывало дам, и они желали как можно скорее познакомиться с ним, чтобы узнать, кто он такой. Еще Ирена призналась - не сразу, но позже, что обратила на него свой взор не столько из-за его актерского таланта, сколь на его красивое лицо. Владислав был искренне польщен, услышав откровенное признание супруги, и вот сейчас - спустя почти десять лет, гуляя по осеннему скверу, ему повстречались две молодые женщины - статные, элегантно одетые; они шли навстречу и когда им пришлось поравняться, одна из них шепнула другой: "Посмотри, какой красавчик", они тихо засмеялись, а Влад залился краской смущения: давно ли он слышал что-то приятное в свой адрес? Долго, до самого вечера, ходил он по скверу, потом по старинным, так полюбившимся ему улицам. Он был счастлив, его заветная мечта почти осуществилась, но с другой стороны - сколько пришлось