Владек Шейбал - Лейла Элораби Салем

днем Влад поехал в Скотланд-Ярд. Невыспавшийся, хмурый, все еще напуганный, он встретился с мистером Моррисом в том же кабинете, что и первый раз. Выслушав сбившийся рассказ, инспектор поддался немного вперед, отодвинув папки с документами, недоверчиво поинтересовался:

Вы действительно доверяете Барбаре Биттнеровне?

Да, сэр.

Скажите, если мы пригласим ее сюда для дачи показаний, сможет ли она приехать?

Пожав плечами, Влад ответил:

К сожалению, нет. Миссис Биттнеровна уже покинула Англию.

Черт! - выругался мистер Моррис, стукнув кулаком по столу, впервые выйдя из себя.

Но главное заключается не в этом, - продолжил объяснять Влад, - она испугается давать показания против коммунистической партии Польши, ибо для нее самой это будет чревато неприятностями, а у Барбары семья, дети, как она может рисковать всем ради меня?

А если мне самому лично отправиться в Польшу и встретиться с этой женщиной там,с письмом от вас? - предложил вдруг инспектор, готовый лететь хоть на край света, лишь бы покончить с этим делом.

Разве я поручусь в том, что дам мое письмо? Тем более, что после такой выходки все мои друзья из Польши отвернутся от меня.

Инспектор Моррис, осознав свою оплошность, с глубоким вздохом опустился в мягкое кресло у окна и проговорил:

Простите, но я подумал, будто вы не доверяете нам.

Извините мою прямолинейность, тем более нет смысла скрывать что-либо в таком... в такое время, когда на кон поставлена моя жизнь. Но с тех пор я не доверяю никому, даже родным и близким, всему миру. Меня столько раз предавали, что я устал ждать от людей хотя бы простой поддержки или понимания. К тому же мне стыдно обременять вас дополнительными трудностями.

Как скажите. Нет так нет.

Владислав ушел от него разочарованный. О возвращении в Польшу отныне, когда его объявили преступником и чуть ли ни врагом коммунизма, не было и речи: стоит ему лишь ступить на польскую землю, как его сразу схватят и, в лучшем случае, отправят в тюрьму, но часто в таких ситуациях обвиняемого просто ставили к стенке и расстреливали. Но судьба вновь дала ему шанс на спасение, не желая разлучать его с этой опасной, интересной жизнью. Ровно через неделю его пригласил к себе в кабинет профессор Когхилл. Более взволнованный, нежели его подопечный, измеряя шагами рабочую комнату, Невилл подошел к окну, всматриваясь в холодный весенний сад, казалось, он простоял так не менее десяти минут, черпая силы в самой природе, наконец, ответил:

Инспектор Моррис приходил ко мне сюда по поводу вас. Он ничего прямо не сообщил, сказал лишь, что наши тайные люди подтвердили слова Барбары Биттнеровны и ваши опасения, и поэтому британские власти дают вам право пребывать в нашей стране столько, сколько желаете и, более того, через некоторое время вы имеет право подать прошение на получение британского гражданства.

Владислав сидел, не в силах вымолвить ни слова, он, казалось, не верил своим ушам. Все оказалось так просто, так скоро. Неужели ради получения желаемого нужно пройти все душевные терзания и мучения, чтобы потом, в конце пути, найти долгожданный покой?

Воротившись в свою маленькую, ставшую некой крепостью в последнее время, комнату, Влад решил позвонить домой, рассказать все родителям. К счастью, трубку взяла Бронислава. Услышав в шуме голос сына, женщина едва сдержала слезы, однако после рассказа Влада об удаче голос ее впервые в жизни отвердел, не смотря на всю безграничную любовь к сыну.

Мы все уже знаем о твоих намерениях остаться в Англии, навсегда покинуть Польшу. Вчера приходили люди из КГБ, они забрали отца и Казимежа для дачи показаний, они угрожали им, предупредив, что раз до тебя не добраться, то за твой проступок ответят близкие. Казимеж, так удачно начавший работать режиссером, ныне остался без работы: кто возьмет его после всего, ежели он является братом предателя? А у него жена и две дочери, как кормить их? - голос матери дрожал и Владислав понимал, что она плачет.

Я не могу в это поверить! Неужели они решились на сий подлый шантаж? - он осознавал, что говорит не совсем то, но раскрыть душу перед матерью больше не хотел, ибо видел - отныне его объяснения не имеют никакого смысла.

Придется поверить, сын мой, придется. Но знай, что твои отец и брат сидят под надзором КГБ, претерпевая лишения и моральное давления для того, чтобы ты спокойно жил в Англии, которую выбрал своим домом.

Раскаленными углями падали слова матери на его душу, выжигая все изнутри. Ему резко стало нечем дышать и в пустом сердце он чувствовал раскаяние и осознание себя виноватым перед родными, коих отдал на заклание, сам того не желая. И теперь они будут страдать из-за его призрачных амбиций - не общесемейных, лично его. Разговор с Брониславой оставил внутри глубокую рану. Женщина не обвиняла его, но лишь поведала о случившемся, и было то гораздо тяжелее любых упреков.

Весь вечер Владислав просидел у окна, вглядываясь в темные холодные небеса. Недавний разговор крепко засел в памяти, а слова, сказанные матерью, комом стояли в горле: то был не упрек, нет, а что-то совсем иное, что он не мог выразить словами. Окутанный чернотой комнаты, освещенный слабым уличным светом фонарей, Влад заплакал. Ему отчего-то стало жаль самого себя, никто из родных никогда не спрашивал его, чего хотелось бы ему и каких сил стояли его попытки доказать миру, что он хороший, что его тоже можно любить. От отца он давно перестал ожидать сочувствия и поддержки, зная, что он никогда по-настоящему не любил его, предпочитая оставаться на стороне Казимежа. Но мама! Почему Бронислава отказала в понимании, коль изначально - еще перед отъездом из Польши ведала о желании сына остаться в Западной Европе?

За окном начался сильный дождь, тучи закрыли тусклую луну и стало так темно и отчего-то спокойно, словно весь мир остановил свое вращение. Несколько раз в высоте небес сверкнула молния, раздался гром. Раскаленный свет на миг осветил землю и в отражении окна Владислав увидел высокий темный силуэт. Сердце его в страхе забилось в груди, холодный пот выступил на лице и спине, в голове всплыла память о ночном госте из КГБ и теперь ему казалось, что ситуация повторяется - враги уже здесь, рядом, и никто не может помочь. Развернувшись в полуоборота, Владислав приметил, что силуэт не двигается - что невозможно для живого человека, и вмиг сладостная теплота наполнила его душу. Тень все ближе и ближе приближалась к нему, от