Молот шотландцев - Виктория Холт

Но так притворяться она не могла, и, когда он попытался ее утешить, она ответила:

— Дорогой государь, Гилберт был мне хорошим мужем. Я вышла за него по вашему велению. Но он был настолько старше меня, и с годами казался все старше.

Король был немного обескуражен, но рад, что она не так несчастна, как он ожидал.

— Я должна думать о детях, — сказала она. — Я хочу, чтобы поместья Гилберта достались мне. Я знаю, вы не позволите их у меня отнять.

— Насколько мне известно, казне причитается некая сумма, — сказал король. — Полагаю, десять тысяч марок.

— Этого не может быть, дорогой отец.

— Да, дитя мое, это так. Эти десять тысяч марок — долг по штрафу, который он так и не уплатил. — Король сжал ее руку. — Остальные поместья перейдут к тебе. Я знаю, они весьма значительны.

Она была довольна, но хотела проверить, как далеко зайдет снисходительность отца. Он был настроен всячески ей угождать. Он очень скучал по своей старшей дочери, принцессе Элеоноре, и теперь обратил свое внимание на ту дочь, что осталась в Англии.

— Дорогой отец, — сказала она, — не могли бы вы забыть про эти десять тысяч марок? Мне придется их собирать, а это будет нелегко. Прошу вас, отец, ради меня и моих детей…

Она взяла его под руку и прильнула к нему. Она была очень привлекательна — не так красива, как Элеонора, не так кротка, как Маргарита, не так добродетельна, как Мария, и не так зависима, как Елизавета… но в Джоанне всегда было нечто очень притягательное.

Более того, у него на уме было кое-что свое, а именно — женитьба. Он оплакивал свою королеву и искренне страдал от ее утраты, но прошло несколько лет, и многие министры советовали ему жениться снова. Он был отнюдь не молод. Ему было ближе к шестидесяти, чем к пятидесяти, но он был необычайно полон сил и чувствовал волнение при мысли о женском обществе. За исключением самой ранней юности, он никогда не искал утех вне брачного ложа. Не начинать же теперь. Он не хотел бросать тень на память Элеоноры, но для короля взять вторую жену казалось и правильным, и естественным.

Он слышал восторженные отзывы о французской принцессе. Ее звали Бланка, и она была дочерью короля Филиппа по прозвищу Смелый. Филипп был мертв, и Бланка находилась под опекой своего брата, нового короля Филиппа Красивого. Еще до того, как ему пришла в голову мысль о браке, он слышал хвалу красоте и живости Бланки.

Недавно он решил, что должен жениться, и самой подходящей невестой для него была прекрасная Бланка. Переговоры шли как раз в это время.

Пока Джоанна умоляла его, он размышлял, как сообщить дочерям, что надеется жениться. Все они так преданно любили свою мать, а он после ее смерти много раз заявлял, что никогда не посадит другую на ее место. Но времена менялись, и у королей были свои обязанности. Нет, он был слишком честен для такого оправдания. Он никогда не видел Бланку, но по слухам уже был влюблен в нее и обнаружил, что любовь в пятьдесят шесть лет может быть такой же сильной, как и в двадцать. А может, и сильнее, потому что в этом возрасте мужчина, еще сохранивший силы, понимает также, что времени осталось немного.

Ему понадобится поддержка дочерей. Он хотел, чтобы они его поняли. Поэтому он не желал, чтобы между ними возник разлад.

— Дитя мое, — сказал он, — я не хотел бы огорчать тебя из-за десяти тысяч марок.

Это оказалось легче, чем она думала. Она ликовала.

Это искушало ее пойти в своих замыслах немного дальше.

— Государь, — сказала она, — есть еще одно дело.

Он сказал:

— Я слушаю, дочь.

— Есть один оруженосец, который хорошо служил Гилберту. Я считаю, он должен быть вознагражден. Во время болезни Гилберта он был неотлучно при нем… очень верный человек, не щадивший себя ради удобства своего господина.

— Чего бы ты для него хотела?

— Он всего лишь скромный оруженосец.

— Из какой семьи?

— Из самой скромной, государь, но по манерам он истинный рыцарь. Не пожалуете ли вы ему, из любви ко мне, рыцарское звание?

— Я сделаю это из любви к тебе, — сказал король.

Она поцеловала его руку.

— Дорогой отец, как вы всегда были добры к нам. Единственная награда, которую я могу вам предложить, — это моя непоколебимая любовь.

— Она ведь всегда будет моей, не так ли? — спросил король.

— Всегда, — ответила она.

***

Джоанна простилась с отцом и со своей свитой вернулась в Глостер. Она была очень довольна. Она была свободна и доказала себе, что, что бы она ни сделала, ее простят.

Она послала за Ральфом де Монтермаром.

— Что ж, милорд, — сказала она, — вы, я вижу, подросли. Ни много ни мало — рыцарь!

— За что я должен благодарить мою милостивую госпожу.

— Король всегда был нам добрым отцом. У меня такое чувство, что он ни в чем мне не откажет.

Она загадочно улыбалась.

Она протянула ему руку. Он охотно ее взял.

— Миледи, — начал он.

— Я решила, что мы могли бы пожениться, — сказала она.

У него перехватило дыхание от изумления.

— Да, — продолжала она. — Буду откровенна. В вас есть нечто, что мне нравится. А я вам нравлюсь?

Она громко рассмеялась, увидев выражение его лица.

— Ну же, милорд. Не стесняйтесь.

— Миледи, я боюсь…

— Вы боитесь? Тогда я ошиблась. Мне не нравятся мужчины, которые боятся…

— Ничего, кроме как не угодить вам.

— Но мне не нравится, когда вы стоите и дрожите, как глупый мальчишка.

Он подошел к ней. Она увидела дикий огонь в его глазах, и он был под стать ее собственному.

Он схватил ее, прижал к себе, и она торжествующе рассмеялась.

— Вот, — сказала она, — чего я ждала.

— Вы… дочь короля!

— И госпожа своего рыцаря.

— Джоанна… Моя Джоанна!

Конечно, все было так, как она и знала. Гилберт был таким стариком. Теперь у нее был достойный партнер. Этот чувственный, неутомимый, полный жизни мужчина был ее.

Когда они лежали вместе, она сказала:

— Нам следует немного подождать со свадьбой. Еще слишком рано.

— Вы… готовы