Молот шотландцев - Виктория Холт

Принцесса Элеонора была счастлива. Правда, ей предстояло покинуть Англию, чего она так боялась, но теперь все казалось иначе; ее муж обещал, что они будут как можно чаще навещать Англию, а короля всегда будут радушно принимать в Баре.

Сейчас он возвращался туда, чтобы подготовиться к ее приезду, ибо хотел быть уверенным, что ей окажут королевский прием, и не доверял это никому, кроме себя.

Через несколько недель она присоединится к нему.

С каким волнением она готовилась. Джоанна ухитрялась проводить с ней много времени.

— Ведь когда ты уедешь, — говорила Джоанна, — мы будем видеться редко.

Джоанна родила еще одну дочь, которую назвала Маргаритой в честь сестры. Теперь у нее было трое детей. Деторождение, казалось, шло Джоанне на пользу. Подобно матери, она переносила все тяготы почти без неудобств для себя, и, поскольку преданность Гилберта не ослабевала, она была счастлива в своем материнстве.

— Сестра, — сказала она однажды, — я, право, думаю, ты носишь дитя.

Элеонора слегка покраснела. Она подозревала это, и то, что Джоанна заметила, подтвердило ее догадку.

— Этого я хочу больше всего на свете, — заявила она.

— Герцог будет доволен.

— Да, как только буду уверена, я пошлю ему весть.

Джоанна рассмеялась.

— Жизнь хороша, не правда ли, сестра? Разве я не была права, говоря, что тебе следует выйти замуж? Бедная Маргарита, сомневаюсь, что она найдет в этом такое же блаженство. Странно, не так ли, что ее герцог позволяет ей оставаться вдали от него? Я слышала, он сам этого предпочитает. О, мы с тобой счастливицы, Элеонора.

Элеонора была с этим согласна.

Она действительно была беременна, и, когда муж узнал об этом, он ответил, что она должна без промедления выезжать в Бар. Она должна совершить это утомительное путешествие на ранних сроках, пока оно не стало обременительным или опасным. И было крайне важно, чтобы его наследник родился в герцогстве.

Огромная кавалькада сопровождала ее до Дувра во главе с самим королем.

Они нежно простились, и король не покидал берега, пока корабль, уносивший его дочь, не скрылся из виду.

В своем новом доме ее встретил муж, который был полон решимости устроить ей прием, не уступающий тому, что устроил для них король Эдуард. Он организовал турнир и пригласил со всего континента рыцарей, прославленных своей доблестью. Среди них был Иоанн, старший герцог Брабантский, отец мужа Маргариты, который всю жизнь слыл одним из искуснейших рыцарей и так отличился, что завоевал титулы «Слава Мира» и «Цветок Рыцарства», а это означало, что, когда он выступал на рыцарских поединках, люди съезжались со всех концов света, чтобы посмотреть на него.

— Моя дорогая, — сказал герцог, — вы, конечно же, должны вручить венец победителю поединков, ибо все они будут сражаться в вашу честь.

Она была в восторге. Она всегда была красива, но после замужества, казалось, стала еще прекраснее. На ее щеках заиграл новый румянец, в глазах появился новый блеск, а волосы, которые она носила распущенными по плечам, засияли.

Старый герцог Брабантский был сражен ее красотой и сказал ей, что твердо намерен завоевать венец ради чести получить его из ее рук.

Она пожалела, что Джоанна не может ее видеть. Позавидовала бы она ей немного? Возможно. Но Джоанна настолько владела своей жизнью, что редко кому-либо завидовала. В глубине души Элеоноры таилась свербящая тревога из-за сестры. Она не раз упоминала о возможной смерти своего мужа — и без особой озабоченности, — после которой она выберет себе супруга по душе.

Но в этот день она не могла думать о Джоанне. Как прекрасен был этот день. Сияло солнце, сверкали копья, и рыцари в доспехах выстроились для потешного боя. Она восседала высоко на своей трибуне, в окружении фрейлин, под алым с золотом балдахином, и все взгляды были устремлены на нее. Все дивились красоте ее волос и глаз, ее свежей гладкой коже. Ей хотелось, чтобы сейчас ее видел отец.

Рыцари жаждали заполучить награду; не было среди них ни одного, кто не мечтал бы о чести принять венец из этих прекрасных рук.

«Да, — подумала она, — я счастлива так, как и не мечтала. Джоанна была права. Мне были нужны муж и дети. Вот она, настоящая жизнь. Корона Англии, о которой она так тосковала, казалась теперь пустяком — безделушкой. Вот она: счастливая жена, будущая мать, королева турнира».

Рыцарские поединки начались и продолжались весь день. Старый герцог Брабантский успешно выдержал несколько сшибок, и она надеялась, что он победит. Ей хотелось, чтобы это стало венцом его ратных подвигов, ибо он был явно слишком стар, чтобы и дальше участвовать в поединках.

Она наблюдала за ним. Его противником был незнакомец, которого она не знала. Но он, должно быть, был рыцарем с именем, иначе бы его здесь не было. Это был высокий мужчина, и он сидел в седле так, словно составлял с конем единое целое. Таким был и ее отец. У них были длинные руки и ноги норманнов, и это давало им преимущество верхом.

Шла третья сшибка. Она услышала, как ахнула толпа; на секунду-другую воцарилась тишина, а затем люди бросились на поле, где на траве лежал, истекая кровью, старый герцог Брабантский.

Его противник опустился на колени рядом со стариком, моля о прощении, умоляя покарать его мечом, убить его за содеянное.

Старый герцог покачал головой.

— Это был честный бой, — прошептал он. — Мне следовало знать, что мои дни сочтены.

Его унесли с поля в замок Бар-ле-Дюк, где он вскоре скончался. Его смерть омрачила празднество, и герцог с Элеонорой решили, что должны положить ему конец.

Некоторые говорили, что это недоброе предзнаменование. Теперь, когда старый герцог Брабантский был мертв, муж Маргариты стал новым герцогом.

В положенный срок у Элеоноры родился ребенок, и к ее — и ее мужа — великой радости, это был мальчик. Она настояла на том, чтобы назвать его Эдуардом в честь отца, и когда весть достигла Англии, там было великое ликование. Король жаждал быть рядом с дочерью. Это было, конечно, невозможно, но, хотя он и сильно по ней тосковал, он был рад, что наконец-то у нее есть муж и ребенок, и молился о ее