Венская рапсодия - Дростен Юлия

Позже они оказались в кресле в углу комнаты. Макс посадил Фанни себе на колени. Она прижалась к нему и запустила пальцы правой руки в его густые темные волосы, а он гладил ее по бедру.

— Сколько ты еще пробудешь в Вене? — спросила она тихо.

— Сегодня последний день, — ответил он. — Завтра утром я отправляюсь в ставку главного командования и там узнаю, куда меня назначат.

— Так скоро, — вздохнула Фанни. — Ненавижу эту войну!

Кальман поцеловал ее в мочку уха.

— Я снова приеду в отпуск. Мы увидимся?

— Конечно, увидимся.

— Ты знаешь, о чем я.

Она перестала гладить его по голове и выпрямилась.

— Наше сегодняшнее свидание получилось чудесным, и я никогда его не забуду. Но ничего не изменилось, Макс. У нас нет будущего.

Кальману не понравился ответ, но возразить было нечего: он по-прежнему женат, пусть между ним и супругой и разверзлась непреодолимая бездна. Его сердце принадлежало Фанни, это он знал точно, но все еще не мог предложить ей ничего иного, кроме как сделаться его тайной любовницей. Он нежно заправил прядь волос ей за ухо.

— Если ты считаешь, что у нас нет будущего, почему ты сегодня согласилась?

Фанни поцеловала Макса в лоб.

— Потому что не смогла устоять.

Глава семнадцатая

Фанни сидела в кабинете мадам у маленького столика, за которым обычно велись переговоры, и задумчиво смотрела в окно. Был конец ноября. Шел дояодь, опадали последние листья. На столике лежало письмо от Сары Моро, которое принесли с утренней почтой.

Раздался стук в дверь, и Фанни сжалась. Вошла Хелена и поздоровалась:

— Бог в помощь, Фанни! — Она сложила мокрый зонт и сунула его в металлическую стойку. — Входная дверь была открыта: продавщицы грузят ящики.

— Очередной армейский заказ, — ответила Фанни. — Наверное, далеко не последний.

После трех лет войны о мире по-прежнему не было и речи, хотя мужчины сотнями тысяч гибли на фронте, а женщины и дети страдали от нужды.

— Я так мечтаю снова шить красивые платья из прекрасных тканей! — Фанни отодвинула стул и поднялась навстречу Хелене. — Последнее было моей экзаменационной работой. Но мне хотя бы не пришлось уволить ни одной подчиненной мадам. Чем я обязана твоему визиту?

Женщины обнялись. Фанни чувствовала себя неловко. После страстного свидания с Максом она сторонилась Хелены и радовалась тому, что занятость их обеих позволяла лишь редкие встречи.

Хелена расстегнула пальто.

— Предложишь мне сесть или я не вовремя?

Фанни покраснела.

— Прости. Садись, пожалуйста, — она указала на место рядом со столиком.

Хелена опустилась на стул.

— Прошлой ночью воры попытались вломиться на кухню приюта, — сказала она, снимая перчатки. — К счастью, кто-то из мужчин это заметил и взломщиков прогнали, но ситуация в Вене становится хуже день ото дня. Перед молочной лавкой за собором Святого Стефана теперь стоят два охранника. Люди в очереди ругаются и плюют в них.

— Иногда я невыносимо скучаю по беззаботному довоенному времени, — призналась Фанни, севшая на свое место. — Ты тоже?

— Да, — отозвалась Хелена, — и нет. Раньше я была пустышкой и вела бессмысленную и бесцельную жизнь. Теперь я забочусь о людях, которым нужна моя помощь.

— И получается у тебя превосходно, Нелли!

— Рада это слышать. — Хелена посмотрела на лежавшее на столе письмо. — У тебя найдется минутка или ты сейчас занята?

Фанни сложила исписанные листы и убрала их в карман юбки.

— Это письмо от мадам, но оно может подождать.

— Сара все еще в крепости Карлштейн? Как у нее дела?

— Боюсь, плохо. Сейчас она в госпитале с тифом. Пишет, что потихоньку поправляется, но все еще очень слаба. — Фанни помолчала. — Мадам опасается, что ей не хватит сил и дальше заниматься домом мод, и предлагает мне его выкупить. Если соглашусь, надо будет обратиться к ее адвокату. Он все оформит.

— Вот это новости! — воскликнула Хелена. — Ты готова стать владелицей модного салона?

— Думаю об этом все утро, — ответила Фанни. — В целом я уже решилась. Экзамен на звание мастера я сдала два года назад. Покупка салона — следующий шаг. Я была бы рада иметь собственное дело — конечно, если придется шить не только детали для военной формы.

— Но есть ли у тебя деньги? Мадам же не подарит тебе магазин, имевший такой успех.

— Я могу внести большую часть стоимости, а остальное выплатить в рассрочку, — отозвалась Фанни. Она рассказала Хелене о деньгах, которые анонимный благодетель много лет переводил на сберегательную книжку Йозефы.

— Ничего себе! — удивилась Хелена. — И ты до сих пор не знаешь, кто это был?

— Не имею ни малейшего понятия, — грустно ответила Фанни. — Не выпить ли нам по чашке чая? Согласна, Нелли?

Хелена кивнула. Фанни встала и вышла. Пять минут спустя она вернулась с подносом, на котором стояли две дымящиеся чашки.

— Надеюсь, ты любишь ромашку. Настоящего чая нет уже давно, да и сахара я тебе предложить не могу. — Она поставила поднос на стол и протянула чашку подруге.

Хелена сделала маленький глоток.

— Знаешь, Фанни, я, вообще-то, пришла к тебе совсем по другому поводу. Макс пострадал в бою.

— Иисус и Мария! И ты говоришь мне об этом только сейчас?! — От потрясения Фанни чуть не выронила чашку.

Она мало что слышала о Максе с тех пор, как в конце мая 1915 года Италия объявила войну Австро-Венгрии и его послали в Альпы. Время от времени он присылал ей короткие записки о том, как скучает по ней и мирной жизни. О войне в письмах не было ни слова. Фанни даже не представляла, чем именно он занимается.

Со слов Хелены и сотрудниц, мужья которых воевали в Италии, Фанни знала, что бои в горах проходят в очень тяжелых условиях. Обе стороны окопались в ледниках и скалах, и линия фронта не двигалась с места, хотя полегли уже десятки тысяч человек.

Хелена поставила чашку на стол и серьезно посмотрела на Фанни:

— Макс попал в газовую атаку.

— Боже мой! Хуже и быть не могло! — Фанни охватил ужас.

О ядовитых облаках, которые незаметно приносил ветер, в Вене рассказывали чудовищные истории. Одни заставляли солдат снимать противогазы, вызывая рвоту и кашель, а другие разъедали легкие и обрекали на медленную мучительную смерть.

От одной мысли об этом Фанни содрогалась. Она никак не могла себе представить, что творилось в головах у тех, кто придумал подобные смертоносные средства. Йозефа говорила, что это больные, ненормальные люди, и Фанни была с ней полностью согласна.

Дрожащим голосом она спросила:

— Как он?

— Не слишком хорошо, — ответила Хелена. — Я вчера была у него.

Фанни ошеломленно уставилась на подругу:

— Он здесь?

— Всего пару дней как. Лежит в отделении для офицеров в Центральной клинической больнице. — Хелена поболтала бледно-желтую жидкость в чашке. — Мы обо всем поговорили, Фанни. О нем, обо мне, о тебе. И о нашем будущем.

У молодой женщины перехватило дыхание. Она уронила голову на руки, спрятав глаза. Ее мысли смешались.

— Почему ты мне ничего не рассказала? — услышала она голос Хелены.

— А что было рассказывать? — ответила Фанни тихо. — Долгое время ничего и не было.

— Долгое время, — повторила Хелена. — Макс тоже так сказал. Но ведь вы уже давно испытываете глубокие чувства друг к другу?

Фанни подняла голову.

— Да. Не буду отпираться. Я много лет люблю Макса и ничего не могу с этим поделать.

Глаза Хелены блеснули.

— С тех пор, как мы знакомы, ты для меня как подруга, даже как сестра, и теперь я узнаю, что ты не была со мной честна.

— Я же не могла тебе сказать, что влюблена в твоего мужа!

— Могла! Именно так тебе и следовало поступить. И мы бы вместе подумали, как жить дальше. Быть может, мы с Максом и не поженились бы.

— Какая ерунда! Ваш союз был делом решенным. — Фанни покачала головой. — И давно ты знаешь о нас, Нелли?