Королевские сестры - Виктория Холт

Но это не могло длиться вечно. Скоро надменной Пэк велят паковать вещи и убираться прочь со двора. Когда от нее не будет пользы, о ней быстро забудут, и Сара снова вернется в свое королевство, верховной правительницей дома принцессы Анны.

***

Мария была в отчаянии. Мысль об отъезде Вильгельма приводила ее в ужас. Ее неотступно преследовал страх, что отец и муж встретятся и один убьет другого.

Он говорил с ней о своих планах, когда они гуляли по садам Хэмптон-корта. Он купил дом графа Ноттингема в Кенсингтоне и собирался построить там дворец. Некоторым казалось поразительным, что, будучи так озабочен войной, которую ему предстояло вести в Ирландии, он в то же время мог планировать Кенсингтонский дворец, но Мария понимала, что строительство было его отдушиной и отдыхом, и, пока он мысленно проектировал покои Кенсингтонского дворца и сады, которые там разобьет, он давал своему уму тот отдых, который был необходим для успеха в предстоящих трудных задачах.

Пока он будет в отъезде, правление страной будет в ее руках, мрачно напомнил он ей.

— О, Вильгельм, как я смогу править без вас?

— Этому вам придется научиться. Если вы и сомневаетесь в себе, то народ — нет. Они ясно показали, что предпочитают вас мне.

— Только из-за своего невежества, дорогой Вильгельм. О, это великая трагедия. Остаться здесь одной… без возможности попросить вашей помощи!

— Вы королева и потому обязаны нести свое бремя.

— Если бы вы только могли остаться дома…

— Я и так слишком долго оставался. Вспомните залив Бантри. Гамильтона и Тирконнелла. Кто знает, что будет дальше.

Она с грустью думала о грядущих днях, когда его не будет рядом. Те, кто видел их, улыбались, глядя на эту пару. Она — такая большая, он — такой маленький. И цитировали стишки, которые так веселили всю страну:

Муж с женой — едины в теле,

В том и кроется разгадка:

Королева пьет какао,

Чтобы мужа раздувало,

А король охоте рад,

Чтоб жена его схудала.

Ни один из них не знал, что о них пишут, а если бы и знали, вряд ли бы придали этому большое значение.

Вильгельм видел себя великим героем, и Мария смотрела на мир его глазами.

И все, о чем она могла думать в это время, — это то, что скоро ей придется обходиться без него, а он мог лишь размышлять, что разумнее: остаться в Англии или отправиться в Ирландию и покончить с якобитами раз и навсегда. Это нужно было сделать, он был в этом уверен, но для этого ему пришлось бы оставить бразды правления в пухлых белых руках своей жены.

Как она справится без него? И даже если он уладит дела в Ирландии, что случится в Англии за время его отсутствия?

***

Гилберт Бёрнет, епископ Солсберийский, этот верный сторонник Вильгельма и Марии, гостивший у них в Голландии до их приезда в Англию и так часто делившийся с ними своей мудростью, теперь явился к королю и королеве.

Встреча была назначена только для них троих, и, когда Мария приветствовала его, в ее глазах стояли слезы, ибо этот момент напомнил ей те счастливые мгновения в Голландии, когда они с Бёрнетом болтали, пока она завязывала узелки на бахроме, придвинувшись поближе к свечам, чтобы лучше видеть, а Вильгельм сидел чуть в стороне, прислушиваясь к их разговору. Какие счастливые дни! — думала Мария. Возможно, им никогда не будет равных, ибо в те дни ее отец был королем Англии, и, хотя они и говорили о его свержении, пока дело не было сделано, чувство вины не было столь мучительным.

— То, что я должен сказать, — только для наших ушей, — произнес Бёрнет, говоря тише обычного. — Это не должно выйти за пределы этих стен.

— Говорите, — приказал Вильгельм.

— Никогда не будет мира, пока Ирландия против нас, — продолжал Бёрнет. — И когда я думаю о протестантах там, меня охватывает глубокая печаль. Вот почему я доношу это до сведения Ваших Величеств. Ко мне обратился некий капитан, и я обещал передать вам его предложение. Он верный и преданный подданный. За это я могу поручиться.

Вильгельм кивнул, а Мария почувствовала, что ее сердце забилось так сильно, что, казалось, его стук будет слышен.

— В чем его предложение? — холодно спросил Вильгельм.

— Он отведет корабль в Ирландию. На борту будут люди, которым мы можем доверять. Их придется очень тщательно отобрать. Больше никаких Гамильтонов. Они поплывут в Ирландию и, достигнув Дублина, объявят о своей верности Якову. Капитан пригласит его на борт. Он пойдет, не подозревая ловушки…

Мария испустила возглас ужаса, отчего Бёрнет замолчал, а Вильгельм нахмурился, глядя на нее.

— Прошу, продолжайте, — раздраженно сказал Вильгельм.

— Когда он будет на борту, корабль поднимет паруса, и Якова увезут из Ирландии.

— Куда? — резко спросила Мария.

— Возможно, в Испанию.

— А затем? — сказала Мария.

— Затем, Ваше Величество, его высадят на берег, скажем, с двадцатью тысячами фунтов.

Вильгельм покачал головой.

— О, Вильгельм! — прошептала Мария, и в голосе ее прозвучало рыдание.

— Вашему Величеству не по душе этот план? — спросил Бёрнет.

— Яков был человеком заблудшим, но он был королем и моим тестем. Я не могу на это пойти.

Бёрнет медленно кивнул.

— Я понимаю, Ваше Величество. Я лишь думал, что положить конец этой несчастной войне… спасти жизни и деньги и восстановить мир…

— В ваших словах много правды, — сказал Вильгельм. — Думаю, план вполне мог бы удаться. Но я не желаю марать руки предательством.

— Никакого вреда королю не замышлялось, — сказал Бёрнет.

— Представьте себе, — прервал его Вильгельм. — Яков ступает на борт — возможно, с несколькими сопровождающими. Поняв, что он в плену, он попытается бежать. Что, если его убьют в схватке? Нет, нет. Мне это не по нраву.

— Я вижу, что этот замысел несовместим с честью Вашего Величества.

— Именно так я и полагаю.

— Тогда я передам капитану решение Вашего Величества.

— Да, — сказал Вильгельм. — Но пришлите его ко мне, я хочу выразить ему свою признательность. Хотя я и не желаю следовать этому плану, этого капитана следует поблагодарить за службу. Очевидно, он хочет нам добра.

— Я пришлю его к Вашему Величеству.