Молот шотландцев - Виктория Холт

С тихой улыбкой воспоминания на устах графиня де Монфор покинула этот мир.

***

Нет причин медлить, сказал Альмерик, когда пришла весть, что Лливелин, принц Уэльский, прислал два корабля, чтобы сопроводить свою невесту в ее новый дом.

Графиню похоронили в женском монастыре Монтаржи, согласно ее воле, и после этого юная Демозель в сопровождении брата отправилась к побережью, где их ждали корабли, чтобы доставить в Уэльс.

Корабли были на загляденье. Лливелин явно прислал лучшие из своих судов, и они были оснащены всем необходимым для удобства его невесты. Он прислал отряд рыцарей и латников, чтобы защитить ее, если возникнет такая нужда.

И вот они отплыли. Когда берег Франции скрылся из виду, команду охватила тревога. Оставалось надеяться, что весть об их путешествии не дошла до английских ушей, но это казалось маловероятным, ибо всегда найдутся шпионы, готовые предать, а открытие пророчества Мерлина, естественно, разнеслось по всей стране. С точки зрения валлийцев, было даже хорошо, что англичане об этом знают. Ничто так не вселяет ужас в сердца врагов, как подобное пророчество. Если англичане поверят, что против них действуют сверхъестественные силы, они уже наполовину разбиты.

Путешествие предстояло долгое, ибо отряд не смел высаживаться в Англии или попадаться на глаза английским кораблям. Поэтому проход через Ла-Манш был сопряжен с огромным риском.

Страхи усилились, когда вдали показался берег Англии. Штурман боялся сильного ветра, который мог прибить их к берегу и, что хуже всего, заставить искать укрытия. Каково же было их ликование, когда они увидели, что край земли уже близко. Обогнув мыс, известный как Лендс-Энд, они могли плыть прямиком в Уэльс.

Увы, когда они сменили курс, готовясь плыть на север, на них двинулись четыре торговых судна.

У двух валлийских кораблей не было против них ни единого шанса.

Английский капитан с гордостью доставил своих пленников в Бристоль и немедля послал королю сообщение, что его миссия успешно выполнена.

***

Лливелин ап Грифид, принц Уэльский, обезумел от ярости, когда услышал, что его невеста захвачена англичанами.

И что же теперь с этим хваленым пророчеством! Неужели ему вечно терпеть поражение от англичан? Он, Лливелин ап Грифид, избранник — если пророчество Мерлина действительно указывало на него, — снова оказался посрамлен англичанами, и как раз в тот миг, когда ему должны были привезти его Демозель!

Он мечтал о ней многие годы. Он не женился бы ни на ком другом. Он никогда ее не забудет — прекрасное дитя с глазами, сиявшими восхищением, когда она узнала, что станет его женой. Это было много лет назад, когда ее отец, Симон де Монфор, был великой силой в Англии, и казалось, что он вот-вот свергнет короля. Если бы только удача не отвернулась от Симона, Демозель давно была бы его женой.

Виной тому бедствию был Эдуард, который бежал из плена и разбил войско де Монфоров, — Эдуард Длинноногий, который выглядел как завоеватель и был им.

Эдуард внушал ту веру, какой требуют вожди, — ту самую веру, что способно породить пророчество Мерлина. У Эдуарда были внешность, стать и сила короля. Лишь сверхъестественное могло противостоять ему. А Мерлин предсказал…

Лливелин никогда не верил, что Эдуард сможет перехитрить его и отнять невесту, и его потрясло осознание того, что первая попытка исполнить пророчество Мерлина провалилась.

Жизнь его не была легкой. Разве жизнь принца Уэльского когда-либо была легкой? Если его не донимали англичане на границах, то беды приходили от собственной семьи.

Во-первых, ему не повезло родиться вторым сыном Грифида ап Лливелина; впрочем, эту трудность он преодолел, ибо Оуайн, его старший брат, теперь был в надежном заточении — его пленник.

Но семейные распри не сулили ничего хорошего, и он предпочел бы иметь преданных братьев — при условии, конечно, что он был бы старшим. Целая череда приключений привела его к нынешнему положению.

Уэльс был постоянной головной болью для Англии, но и Англия была не меньшей головной болью для Уэльса. Кельты-валлийцы отличались от англичан. Та смешанная раса, состоящая из величайших воинов мира, вроде неугомонных викингов-искателей приключений, с кровью англов, саксов и римлян в жилах, была рождена, чтобы править и завоевывать. Валлийцы, как и кельты Севера и те, что жили на крайнем юго-западе Англии, были иного склада. Они любили петь и играть на лютне или арфе, ибо музыка много для них значила; они были поэтичны, и их живое воображение порождало в них суеверия. Они были полны причудливых фантазий и, казалось, не могли тягаться с той гибридной расой, что теперь звала себя англичанами.

Выходить из гор и воевать с англичанами могло быть губительно. Лливелин благодарил Бога за горы. Они не раз спасали его страну от нашествия захватчиков-англичан.

Вильгельм Завоеватель знал, что может покорить валлийцев, но даже он не мог покорить их горы. Именно он учредил лордов Марки — великих нормандцев во главе с такими, как Фиц-Осберны и Монтгомери. Двести лет лорды Марки правили этой ничейной землей.

Теперь было пророчество Мерлина. Лливелин верил, что именно он должен быть избранником. Он лишь недоумевал, почему Лливелином из пророчества не стал его дед, могучий воин, на которого многие взирали с надеждой на избавление Уэльса от английского гнета. Его звали Лливелином Великим, ибо говорили, что он был величайшим правителем, какого Уэльс знал за всю свою историю до того времени.

Должен быть кто-то более великий… избранник Мерлина.

Оглядываясь назад, он понимал, что в их землях было слишком много междоусобиц. Страна не может процветать, когда брат идет на брата. Но так было и теперь, так было и во времена Лливелина Великого.

Песни валлийцев славили Лливелина Великого, сына Иорверта, который, в свою очередь, был единственным законным сыном Оуайна Гвинеда. Правители Уэльса были народом диким и вольным — любили петь и предаваться любви, где бы ни оказались. И как следствие, мальчики узнавали о подвигах предков из песен, что пели им матери у колен, и матери эти редко были женами их отцов.

Собственный отец Лливелина, Грифид, был плодом связи Лливелина Великого с одной из его многочисленных любовниц. Впрочем, у Лливелина была и жена, и была она дочерью английского короля Иоанна. Ее звали Иоанна, и, хотя она была незаконнорожденной, король признал ее своей дочерью, а она, будучи женщиной с характером, пыталась установить мир между Уэльсом и Англией. После смерти короля Иоанна она продолжала трудиться во имя