Молот шотландцев - Виктория Холт

— Через свою жену.

— Жену! Он неженат.

— Но намерен жениться в скором времени. Вы, должно быть, помните, что он некогда был обручен с Элеонорой де Монфор, той, что зовется Демозелью.

— Ее отец согласился на помолвку, когда поднимал валлийцев на войну против моего отца.

Гилберт кивнул.

— Говорят, они тогда полюбили друг друга. Должно быть, прошло почти десять лет, и Демозель была тогда совсем юной девушкой, но молодость не помешала ей влюбиться без памяти.

Эдуард пожал плечами.

— Милорд, — сказал Гилберт, — это дело нельзя оставлять без внимания. Не забывайте, что Демозель королевской крови по матери — сестре вашего отца. Она ваша кузина, и если он женится на ней, Лливелин почувствует, что у него есть некоторые права на английский престол.

— Тогда он, должно быть, безумен.

— Он безумен от этой мечты о славе. Он говорит, что собирается исполнить пророчество Мерлина.

— И как же он это сделает?

— Он попытается завоевать Англию.

— И вы думаете, я буду праздно стоять в стороне и позволю ему?

— Клянусь Богом и всеми Его ангелами, нет. Вы будете сражаться. Вы покажете ему, кто здесь хозяин. Бедный Лливелин, у меня сердце сжимается при мысли о том, что вы с ним сделаете, когда он отважится покинуть приют своих валлийских гор. Но он намерен утвердить свою связь с престолом через брак с Демозелью.

— Которая в изгнании со своей матерью и злокозненными братьями.

— Таковы новости, милорд. Он послал за Демозелью. Они должны пожениться, как только она прибудет в Уэльс.

— Из Франции?

— Он послал за ней корабль. Скоро она будет в пути. И тогда, женившись на ней, он не ограничится набегами на земли Марки. Валлийцы за него горой — и, возможно, не только они. С тех пор как пошел слух, что Мерлин предсказал, будто королем Англии станет некий Лливелин, люди начинают верить, что так оно и может быть.

Глаза Эдуарда сузились. Несколько мгновений он стоял, широко расставив длинные ноги и глядя вдаль. Затем он медленно улыбнулся.

— Значит, вы говорите, Демозель должна покинуть изгнание, чтобы выйти за него?

— Так и есть, милорд.

— Думаете, она когда-нибудь до него доберется? Я — нет. Первым делом, Гилберт, мы вышлем корабли ей наперехват. Мы позаботимся о том, чтобы Лливелин не получил свою невесту.

***

В небольшом замке в городке Мелён, что стоит на реке Сене, умирала Элеонора де Монфор, графиня Лестер. Рядом сидела ее дочь — прекрасная молодая женщина лет двадцати трех, которую даже в семье звали Демозель.

На душе у умирающей графини стало легче после послания, полученного несколько дней назад, ибо она глубоко тревожилась о том, что станется с дочерью, когда ее не станет. Теперь у той появился шанс на счастье. Лливелин, принц Уэльский, хотел на ней жениться. Он, как говорилось в послании, все эти годы постоянно думал о ней. Он так и не женился из-за своей привязанности к ней и потому, что считал их обрученными. Больше всего на свете он жаждал, чтобы она стала его невестой.

Со дня на день должна была прийти весть о прибытии корабля. Графиня знала, что дочь не оставит ее, пока она жива, но прекрасно понимала, что дней ей осталось немного.

Она была готова уйти. Ее жизнь была бурной, и на смертном одре было вдоволь времени, чтобы предаться размышлениям о прошлом. Странно, как хорошо она помнила дни своей юности и какими яркими они казались в сравнении с тем, что происходило вокруг сейчас!

Но когда ее не станет, ее сын Альмерик отвезет сестру в Уэльс, и там ее дорогая Демозель станет женой человека, который любит ее и будет о ней заботиться.

С ее семьей случилось столько ужасного, что она боялась худшего. Возможно, ей следовало ожидать бурных событий, выходя замуж за великого Симона де Монфора. Но она бы никогда об этом не пожалела. Как часто она говорила себе, оглядываясь на все трагедии, последовавшие за тем безрассудным браком: «И я бы прошла через все это снова».

Имя Симона де Монфора будут вечно помнить с уважением. Человек странный, человек добрый, человек высоких помыслов, он всегда мог рассчитывать на ее поддержку, даже когда выступил против ее родного брата, короля Генриха. Бедный Генрих, его она тоже любила. Он всегда был так добр, так жаждал всеобщей любви, но правил дурно; его расточительность и расточительность его королевы едва не вернули ужасные времена короля Иоанна; и Симон должен был сделать то, что сделал, хотя и верил, что гражданская война — одно из величайших бедствий, какие могут постигнуть страну; а когда муж воюет против брата своей жены — это и вовсе трагедия. Она вспоминала то время, когда ее брат Генрих и племянник Эдуард были привезены в Кенилворт пленниками ее мужа и отданы под ее опеку. Она обращалась с ними с уважением; ей хотелось встряхнуть брата и сказать: «Почему ты не видишь, что творишь? Симон прав». Симон правил бы мудро. Именно Симон учредил первый парламент. Симон хотел видеть страну мирной и процветающей. Генрих, может, и сказал бы, что тоже этого хочет, и так оно и было, но Генрих также хотел денег… денег и земель, чтобы удовлетворять требования своей алчной жены. И все же она любила их обоих — Генриха, своего брата, и Элеонору Прованскую, свою невестку. Они правили дурно; они были смертельными врагами ее мужа; и все же она их всех любила.

Какую же трудную задачу ставит жизнь, когда война идет в стране и война идет в семье! Насилие породило насилие. То, что сотворили с ее мужем и сыном Генрихом при Ившеме, будет преследовать ее до конца дней. Ившем являлся ей в кошмарах. Так обойтись с его любимым телом! Неудивительно, что ее сыновья Ги и Симон совершили то, что совершили. Они благоговели перед отцом. Они жаждали мести.

И вот чем все кончилось: гордые де Монфоры в изгнании. Ги — беглец, разыскиваемый за убийство Генриха Корнуолльского, которое он вместе с братом Симоном совершил в церкви в Витербо. Это убийство потрясло мир, потому что Генриха Корнуолльского убили во время молитвы перед алтарем, а после того, как его закололи, над его телом надругались, как над телом Симона де Монфора после Ившема. Это должно было