Хроники «Бычьего глаза» Том I. Часть 2 - Жорж Тушар-Лафосс

подученные доном Марио Чиги, братом папы Александра VII, осадили дом посланника. Герцог в это время возвращался домой, и несколько пуль попало ему в карету. Один из его пажей пал на месте, многие слуги были ранены. На другой день Креки выехал из Рима и сделал донесение.

По получении этой депеши, Людовик XIV, разгневавшись, приказал удалить нунция из королевства и объяснить ему, что если он, король, не получит быстрого и полного удовлетворения от Св. отца, то французские войска займут именем короля Франции, графство Авиньон, а другие пойдут на столицу католического мира. Мы увидим действие этой угрозы.

Гимен носит более плотную повязку на глазах, чем любовь; но может быть и не следует жалеть слишком мужей за их ослепление, ибо неизвестность часто служит для них благодеянием свыше. Монсье несколько месяцев жил под влиянием этого блаженного неведения, но не знаю, какой несчастный луч света блеснул перед его глазами: связь Мадам и герцога Гиша не составляют уже для него тайны. Принц выказал бы сильный гнев; но он боится огласки: королевская власть показалась ему менее опасным и более верным средством, нежели гнев. Поэтому он заперся вчера с королем и начал ему рассказывать о своем горе. При дворе – всюду уши: жалобы его высочества были подслушаны, и вчера вечером служили предметом всех разговоров. Интереснее всего, что подслушивавший следил с карандашом в руке за разговором короля с братом: пятьдесят экземпляров этого разговора ходят уже в обществе. Это драгоценный документ для моих мемуаров и я записываю его.

– Вы сами во всем виноваты, брат, сказал король: – Мадам чувствовала некоторое отвращение; но вы, желали, чтобы она сблизилась с ним.

– Но я никогда не предполагал, государь, чтобы они сблизились до такой степени.

– Разве вы не знаете, что у женщин нет середины между любовью и ненавистью: вы не хотели, чтобы ваша жена ненавидела графа, и вот она обожает его.

– Ваше величество не потерпите, чтобы честь королевского семейства была опозорена».

– Э, брат! честь! честь! Зачем примешивать сюда…

– Итак, – перебил Монсье: – вы полагаете, что Мадам может мне делать то…

– Чему подвергаются другие, менее вас заслуживая этого. Разве же мне неизвестно ваше, поведение, Филипп?

– Если верить клевете, то и вы сами.

– Э, Филипп, довольно об этом! Все что я могу сделать для тебя – это отправить Гиша на год в Польшу: я заставлю его отца, маршала. Граммона отдать ему это приказание.

– Вашему величеству известно, что разлука возбуждает только пламя любви.

– Какого же дьявола ты хочешь? Не прикажите ли герцога сделать способным к внутренней, страже гарема? Молодой человек пробудет год в отсутствие, а в продолжение этого времени, если вы только благоразумны…

– Продолжайте, государь!

– Вы покоритесь своей участи или будете вести себя так, что Мадам не станет искать развлечения на стороне.

– Хоть два года, государь!

– Нет, Филипп, один год, и этого довольно, чтобы, сделавшись тем, чем вы должны быть для Генриетты, отыскать путь к ее сердцу.

Король ничего не хотел больше слышать, но верный своему обещанию, он поручил маршалу Граммону удалить своего сына. Граф Гиш готовится и уедет через три дня.

На Палеройяльском театре давали фарс под заглавием «Интриги карет в пять су». В маленькой этой комедии, приписываемой Шевалье, описывается то, что ежедневно происходит в каретах, заведенных с начала нынешнего года и расставленных на различных местах Парижа, и в которых могут ехать шесть пассажиров, если им по пути, уплачивая пять су за место. Как часто случается, что наша знатная молодежь, которой собственно говоря нет нигде никакого дела, считает себя обязанной направляться туда, куда едут хорошенькие девушки, и кареты в пять су становятся небольшими центрами волокитств. Шевалье очень удачно воспользовался этим сюжетом: в его пьесе много остроумия и истины.

Мадемуазель спросила несколько дней назад у Бюсси: не бесчестно ли было с ее стороны отказать в руке королю Португальскому, потому что этот государь был дурно сложен?

– Мне кажется, отвечал Бюсси: что ваше высочество ни в чем не можете упрекнуть себя по этому случаю; ибо если бы вы не решились довольствоваться мужем, то для вас все равно, как бы он ни был сложен.

Король судил иначе: Мадемуазель сослана в свое имение: Сен-Форжо: за отказ от знаменитого союза. Она утешится вдали от двора рассказами о его скандалах, которые неудачный ее советник обещал ей пересылать аккуратно.

Прискорбно было видеть, как развевалось английское знамя на башнях Дюнкирхена – важный порт, который рабская политика Мазарини относительно Кромвеля скорее, нежели обстоятельства, уступила Великобритании. Эти иностранные солдаты, с высоты фортов оскорблявшие обывателей, которых они захватили отечество, эта английская колония среди французского города, оскорбляли национальный дух, который говорит всегда громко в благородном сердце. Мы не будем более осуждены, на подобное унижение, Дюнкирхен и Мардикк возвращены Франции за пять миллионов, которые нуждающийся король предпочел бесплодной чести занимать крепость, которой войска его, на случай войны, не могли бы защищать долгое время. Сделка разумна с той и с другой стороны: Кольбер не мог лучше поместить плодов своей экономии, как смыв пятно, нанесенное нашему достоинству, а Карл, которому нужнее были деньги для своих, удовольствий, нежели для вознаграждения друзей, возведших его на престол, имеет хорошие средства от продажи Дюнкирхена. Генеральный контролер, которому как говорят, первому пришла мысль о выкупе этой крепости – очень разумно употребил эти пять миллионов. Не моту того же сказать о восьми или девятистах тысячах ливров, потраченных на торжественный въезд короля в этот город, завоеванный золотыми ядрами. По-моему, тут ничего не было торжественного; самый незначительный штурм имел бы более значения, нежели пышное шестые монарха во главе армии, за которой следовала целая масса придворных и сто карет, наполненных женщинами, отнятыми у гостиных Парижа для украшения финансовой победы. Эта неуместная роскошь возбудила ропот в доброй публике, которая не меньше платит и теперь как при Мазарине; ибо говоря по истине, Кольбер отличается не уменьшением налогов, но тем, что взимает их в порядке: народ все-таки обирают, но, по крайней мере, правильно.

Глава IX

Характер Мадемуазель. – Ее воспоминания о Христине Шведской. – Наружность этой королевы: ее костюм, привычка, разговор. – Дон-Кихот Лафелльяд. – Слава и бедность Бюсси – Рабютен; его портрет. – Госпожа Севинье в физическом и нравственном отношениях. – Он дает взаймы деньги Бюсси. – Образцы плутовских слуг Мольера. – Войска; их одежда и вооружение. – Поход короля в Лотарингию. – Муций Сцевола из любви. – Сторонники заключенного Фуке. – Пансионы литераторам и иностранным ученым. – Основание академии художеств. – Учреждение академии надписей. – Госпожа