Королевские сестры - Виктория Холт

ГОРЕ ПРИНЦЕССЫ

Был май, и солнце заливало Виндзорский замок.

Анна лежала в постели, держа на руках новорожденную дочку. Девочку только что окрестили Анной Софией, и это была такая впечатляющая церемония, где крестными матерями стали леди Роскоммон и леди Черчилль.

Младенец был здоров, но Анна была обеспокоена, потому что маленькая Мария развивалась не так, как ей хотелось. Девочка была бледной и вялой, и Анна волновалась, ведь так много королевских детей не доживали до зрелости. Словно на них с самого рождения лежала какая-то порча. Можно было утешать себя надеждами на большую семью, но когда один ребенок был потерян, а другой, казалось, хворал, в сердце закрадывался страх, и вспоминались королевы и принцессы прошлого, которые молились о детях, чье будущее целиком зависело от способности их родить, и которые потерпели неудачу.

Будущее Анны не зависело от ее детей, но она обнаружила, что по натуре своей — мать. Она жаждала детей так, как ничего другого. Она хотела видеть целый выводок смеющихся и здоровых малышей у своего камина, а рядом — доброго, милого, надежного Георга, любящего их по-своему, так же как она — по-своему.

Сара ворвалась в покои и взяла ребенка из рук матери. Она качала его с редкой для нее нежностью, а Анна смотрела на нее, благодушно улыбаясь.

— Следующим, — предрекла Сара, — должен быть мальчик.

— Молюсь об этом, — ответила Анна.

Глаза Сары сузились.

— Мальчик, — сказала она, — который однажды станет нашим государем-королем.

Сара с удовольствием заметила, что в глазах Анны заблестела решимость, какой она никогда прежде не видела.

***

Анна была встревожена. Она заметила, что в последние недели Георг выглядел неважно. Он потерял интерес к еде, а это могло означать лишь одно — он болен.

— Дорогой мой, — воскликнула она, взяв его за руку, — у вас жар.

Он не стал отрицать, и она позвала слуг, чтобы те помогли ему лечь в постель, а сама послала за врачами.

Георг провел беспокойную ночь, а утром его состояние, казалось, ухудшилось.

Врачи качали головами.

— Он немного грузен, мадам, — сказали они Анне, — и дышит с трудом.

Анна не испытывала такого горя с тех пор, как узнала, что Мария покидает Англию, а дополнительную тревогу вызывала ее старшая дочь, которая кашляла и харкала кровью. Вид этой крови ужасал ее. Если ее маленькая девочка умрет, а ее добрый Георг будет не в силах ее утешить, что она будет делать! Ей оставалось лишь обратиться к своей дорогой миссис Фримен, но пока она должна была сделать все возможное, чтобы их спасти.

Она настояла на том, чтобы самой ухаживать за мужем, и всех этим удивила, ибо никогда прежде она не прилагала таких усилий. Он был очень слаб, но лежал, тихо улыбаясь ей, и она знала, что ее присутствие его утешает.

Сара была раздражена, но сумела этого не показать.

— Мадам, — сказала она, так как присутствовали и другие, — мне не нравится видеть, как вы так себя изнуряете. Любая из ваших женщин могла бы делать то, что делаете вы.

— Вы ошибаетесь, леди Черчилль, — ответила Анна. — Его утешает мое присутствие, и никто, кроме меня, не может дать ему этого утешения.

Сара сердито удалилась, но сумела создать у Анны впечатление, что ее гнев — лишь знак страха за здоровье госпожи.

Анна порой бывала упряма, как обнаружила Сара. Возможно, это было предупреждение, что не стоит принимать слишком многое как должное. Но Сара обычно слишком торопилась, чтобы обращать внимание на предупреждения, и была слишком уверена в себе, чтобы поверить, что когда-нибудь может ошибиться.

Тем временем Анна сидела у постели мужа, он держал ее за руку, и хотя он не мог говорить, его глаза говорили ей, как он счастлив, что она рядом.

Анна была в меланхолии, ибо она, как и все, верила, что он умрет. Она думала о дне их встречи, об их внезапной симпатии, которая позволила им обоим спокойно принять этот брак. Редко незнакомцы могли размышлять о браке с таким безмятежием. Но они были безмятежными людьми — оба, — возможно, поэтому их брак и был таким счастливым.

От постели Георга она пошла к постели старшей дочери. Девочка лежала, задыхаясь, и ее время от времени сотрясали приступы кашля.

Анна заплакала, но поспешно вытерла глаза, чтобы подойти к постели мужа с улыбкой.

***

Ежечасно она ожидала смерти мужа и дочери и никогда в жизни не была так несчастна. У нее был младенец; она держала дитя на руках и думала, сколько времени пройдет, прежде чем маленькая Анна София останется единственным членом ее семьи.

Однажды, когда она сидела у постели мужа, в комнату вошла Сара. Между ними возникла более тесная связь, потому что у Сары теперь был мальчик, которого она назвала Джоном в честь мужа, и как мать Сара могла понять и сочувствовать мукам, которые сейчас переживала Анна. У Сары было трое здоровых детей. Счастливая Сара! Ее успешное материнство расположило к ней Анну. Это казалось еще одним доказательством того, что Сара всегда будет успешна.

Сейчас Сара была тихой, что поражало, так как это было на нее не похоже.

— Мария?.. — прошептала Анна.

Сара вывела ее из комнаты и обняла.

— Это малышка, — сказала она.

Ребенок лежал в колыбели; ее личико было багровым, конечности — искажены.

— Нет! — вскричала Анна. — Это слишком!

Она дико оглядывалась, зовя врачей, но те ничего не могли сделать.

Анна стояла у окна и смотрела, как падают снежинки. Она не плакала, но тело ее налилось свинцом. Она потеряла младенца, маленькая Мария была отчаянно больна, а ее милый Георг лежал в горячке.

Рядом встала Сара, на диво молчаливая, но этим молчанием говорившая так много.

— Как я ему скажу, Сара? — спросила Анна.

Сара взяла ее руку, крепко сжала, и Анне показалось, будто сила и жизненная энергия Сары перетекают в нее.

— Что бы ни случилось… ты всегда будешь рядом. Ты никогда не изменишься. — И добавила: — Миссис Фримен.

— Миссис Фримен всегда будет рядом, чтобы утешить свою дорогую подругу миссис Морли.

К ним подошла одна из женщин.

Анна лишь взглянула на нее и бросилась к постели дочери.