Чарльз Портис - Железная хватка

— Сдается мне, вы «арапа» мне «заправляете».

— Ну, так оно все и было, как ни верти. И мы с Бо шагом въехали в Техас — не бегом бежали, учти. Нынче я б так не решился. Сейчас я старше стал, неповоротливей, да и Бо тоже. Деньги я просадил в Техасе на четвертьмильных скаковых лошадок, по­том за жуликами этими гнался аж за Красную реку, но на землях чикасо след их потерял. Примерно то­гда я и связался с неким Фогельсоном — он стадо мясного скота в Канзас перегонял. С теми волами нам пришлось крутенько. Каждую ночь лило, тра­ва — как губка мокрая. А днем облачно, и нас ко­мары поедом едят. Фогельсон гонял нас, что твой отчим. Мы и спать забыли. А как до Южно-Канад­ской доехали, видим — она вся из берегов вышла. Но у Фогельсона уговор был — доставить стадо к сроку, поэтому ждать он не захотел. «Ребяты, — го­ворит, — форсируем». Голов семьдесят мы на этой переправе потеряли — и это, считай, нам повезло. И фургон у нас унесло, так после этого мы без хлеба и кофе жили. На Северо-Канадской — та же исто­рия. «Ребяты, форсируем». Kaкие-то волы в грязи завязли уже на другом берегу, так я их своими ру­ками выволакивал. Даже Бо весь выдохся, и я ору этому Хатченсу: мол, подъедь, помоги. А он там си­дит на лошади да трубочку покуривает. Ну, он не гуртовщик ни разу — он из Филадельфии, что в Пенсильвании, у него какая-то доля в этом стаде была. И вот он мне отвечает: «Сам справляйся. Тебе за это платят». Ну, тут я и не выдержал. Не стоило, само собой, да только я измотался весь, без кофе к тому ж. Но его не сильно ранило, только голову пулей оцарапало, и он от неожиданности трубку свою перекусил напополам. Однако ничего не попи­шешь, захотел, чтобы все по закону было. Только какой уж тут закон в глухомани? Фогельсон ему так и объяснил, но Хатченс меня разоружил и еще с двумя гуртоправами повез сдавать в Форт-Ришо. Да армии какое дело до гражданских размолвок? Но там случились два федеральных судебных исполни­теля — приехали забирать торговцев виски. И од­ним был не кто иной, как Поттер.

Я уже почти засыпала. Кочет подтолкнул меня локтем и говорит:

— Одним исполнителем, говорю, Поттер был.

— А?

— Одним исполнителем в Форт-Рино был Пот­тер.

— Это ваш боевой товарищ? Тот же самый?

— Да, Коламбус Поттер собственной персоной. Как же я ему обрадовался. А он виду не показал, что меня знает. Говорит Хатченсу: беру, мол, этого под свою ответственность и прослежу, чтоб против него дело завели. А Хатченс ему: дескать, закончу дела в Канзасе, возвращаться буду через Форт-Смит — тогда и в суде выступлю. Поттер ему гово­рит: ты заявление прямо тут напиши, этого хватит, чтоб ему нападение с физическим насилием припа­ять. Хатченс такой: никогда, мол, не слыхал, чтобы суду не требовались свидетели. А Поттер ему: мы, говорит, так время экономим. В общем, приезжаем мы в Форт-Смит, и Поттер меня произвел в по­мощники судебного исполнителя. За него самого перед главным исполнителем еще Джо Шелби[71] по­ручился, так вот Поттер нa эту работу и устроился. Генерал Шелби теперь железными дорогами в Мис­сури занимается, всех республиканцев знает лично. Он и мне хорошую рекомендацию написал. Старого друга никакая карта не побьет. А Поттер — это был просто козырь.

— И вам нравится служить в суде?

— Да уж получше того, чем после войны при­шлось заниматься, как я прикидываю. Что угодно будет лучше скотогонства. А за то, что мне нравится, все равно хорошо не платят.

— По-моему, Чейни тут не появится.

— Мы его поймаем.

— Хорошо б сегодня.

— Ты ж говорила, что любишь на енота ходить.

— Я и не рассчитывала, что будет легко. Но все равно хорошо бы сегодня со всем и покончить.

Кочет проговорил всю ночь, я задремывала и опять просыпалась, а у него рот все не закрывался. В каких-то историях у него было так много народу, что не уследишь за всеми, но время скоротать они помогали, да и от холода я отвлекалась. Не всем его рассказам я верила. Например, что у него в Седалии, штат Миссури, была знакомая женщина — так вот она девушкой еще на иголку наступила, а девять лет спустя эта иголка вышла из бедра ее третьего ребен­ка. Кочет сказал, врачи сильно изумлялись.

Когда приехали бандиты, я спала. Кочет меня растряс и говорит:

— Вот они.

Я вздрогнула и на живот перевернулась, чтоб из-за бревна выглянуть. Чуть брезжило, видно лишь тени да контуры, а деталей не разберешь. Всадники вытянулись цепочкой, ехали — смеялись да беседо­вали между собой. Я сосчитала. Шестеро! Шесть вооруженных против двоих! Двигались они вообще без всякой опаски, и я подумала: «Отлично план у Кочета выходит». Но, не доехав ярдов с полсотни до землянки, они остановились. Огонь внутри погас, но из мазаной трубы еще дымок курился.

Кочет мне шепчет:

— Видишь своего? Я говорю:

— Лиц не различить. А он:

— Вон тот маленький без шляпы, — говорит,— это Нед Пеппер. Шляпу он потерял. Первым едет.

— А что они делают?

— Осматриваются. Пригнись.

На Счастливчике Неде Пеппере, похоже, были белые брюки, но потом я узнала, что они называ­ются «наштанники» и сделаны из овчины. Один бандит заболботал индюшкой. Умолк, потом опять болботнул, и опять, но из пустой землянки ему, конечно, не ответили. Тогда двое бандитов подъ­ехали к землянке и спешились. Один несколько раз позвал Куинси. Кочет сказал мне:

— Это Задира.

После чего те двое вошли, взяв оружие наизготов­ку. А через минуту-другую вышли, озираться стали.

Этот Задира давай кричать Куинси, а один раз даже гикнул, будто свиней сзывал. Потом говорит тем бан­дитам, что остались верхом:

— Лошади тут. Видать, Мун с Куинси отлучи­лись.

— Куда еще отлучились? — осведомился гла­варь, Счастливчик Нед Пеппер.

— Чего-то я не раскумекаю, — ответил Задира. — Там шесть лошадей. В очаге котелок софки, но oгонь потух. Не понимаю. Может, дичь пошли скрадывать по снегу.

Счастливчик Нед Пеппер ему на это сказал:

— Куинси не станет из тепла уходить, чтоб за кроликами по ночам гоняться. Это вообще не рас­сматривается.

Задира ответил:

— Тут перед входом весь снег взбаламучен. По­гляди сам, Нед, может, ты разберешь.

Тут подал голос тот, который с Задирой в зем­лянку входил:

— Да какая разница? — спрашивает. — Сменим лошадей да поехали уже. А пожрем чего-нибудь у Мамули.

Но Счастливчик Нед Пеппер ему:

— Дай-ка мне подумать.

Тот, что с Задирой, говорит:

— Время зря тратим, а лучше б ехать. Нас и так снег задержал, да еще дорогу сюда пропахали.

Когда он вторично заговорил, Кочет его при­знал: шулер-мексиканец из Форт-Уорта, штат Те­хас. Он себя называл Настоящим Чумазым Бобом, но на мексиканском языке не говорил, хотя навер­няка знал его. Я пригляделась к верховым банди­там, но тужь глаза не тужь — все равно лиц пока не различить, темень мешает. Да и комплекции не разберешь — на всех толстые пальто, широкополые шляпы, а лошади под ними играли. Папину Джуди я среди них не узнала.