Чарльз Портис - Железная хватка

— Дай-ка мне подумать.

Тот, что с Задирой, говорит:

— Время зря тратим, а лучше б ехать. Нас и так снег задержал, да еще дорогу сюда пропахали.

Когда он вторично заговорил, Кочет его при­знал: шулер-мексиканец из Форт-Уорта, штат Те­хас. Он себя называл Настоящим Чумазым Бобом, но на мексиканском языке не говорил, хотя навер­няка знал его. Я пригляделась к верховым банди­там, но тужь глаза не тужь — все равно лиц пока не различить, темень мешает. Да и комплекции не разберешь — на всех толстые пальто, широкополые шляпы, а лошади под ними играли. Папину Джуди я среди них не узнала.

Счастливчик Нед Пеппер вытащил револьвер и три раза быстро выстрелил в воздух. Раскаты про­неслись по лощине, и повисла напряженная тиши­на ожидания.

И тут же с другого склона грохнул выстрел. Ло­шадь Счастливчика Неда Пенпера рухнула как под­кошенная. Опять выстрелы со склона — тут уж бан­дитов обуяла паника, ничего они не поняли. А это из своего тяжелого ружья стрелял Лабёф — перезарядит и палит.

Кочет выругался, вскочил на ноги и тоже да­вай садить из винчестера. Задиру и Чумазого Боба подбил, не успели они на лошадeй забраться. Зади­ру убил на месте. Горячие гильзы из винтовки Ко­чета застучали мне по руке, и я ее отдернула. А сто­ило Кочету повернуться, чтоб направить огонь на других бандитов, Чумазый Боб, которого только ра­нило, поднялся на ноги, поймал свою лошадь и поскакал вслед за остальными. Только свесился на одну сторону, зацепившись за круп ногой, чтоб не упасть. А с нашей стороны, если не видели его «трюка» с начала, можно было б решить, будто ло­шадь без ездока. Вот так он и проскочил мимо Ко­чета. А меня это просто «заворожило», я исполни­телю ничем не помогла.

Я сейчас немножко назад вернусь и расскажу про других. Счастливчика Неда Пеппера сбило на­земь вместе с лошадью, но он скоренько выполз из-под убитой животины и срезал ножом седель­ные сумки. Остальные три бандита уже пришпоривали лошадей подальше с этой смертельной, если так можно выразиться, «арены» и на ходу палили из ружей и револьверов в Лабёфа. Мы с Кочетом остались у них за спиной, Лабёф к ним был гораз­до ближе. Насколько я помню, ни единого выстре­ла по нам вообще не сделали.

Счастливчик Нед Пеппер орал сотоварищам и, петляя, бежал за ними пешком. Через одну руку он перебросил седельные сумки, а в другой у него был револьвер. Кочет никак попасть в него не мог. Бандита недаром прозвали Счастливчиком — его счастье тогда еще не кончилось. Во всем этом гро­хоте, дыму и суматохе одному бандиту удалось его расслышать, он развернул лошадь и кинулся назад подбирать главаря. И только доскакал до Счаст­ливчика и протянул ему руку — его вышиб из сед­ла меткий выстрел из мощного ружья Лабёфа. Нед Пеппер ловко вскочил в седло вместо павшего дру­га, который отважился за ним вернуться, — даже не глянув и не сказав ему ничего на прощанье. Только пригнулся пониже, а мексиканский шулер, по-прежнему прячась за лошадью, устремился за ним — и вскоре они пропали с глаз. Вся схватка столько не заняла, сколько я вам ее описывала.

Кочет велел мне привести лошадей. А сам по­бежал вниз по склону пешком.

Бандиты оставили в лощине двоих, а прочие бы­ли вынуждены уходить от погони на уставших мус­тангах, но поздравлять себя, считала я, нам было рано. Те, что лежали на снегу, были мертвые, а та­кие «языками не чешут». Среди бежавших Чейни мы не опознали. Был ли он с ними вообще? Напа­ли мы на его след? А кроме того, на наших глазах Счастливчик Нед Пеппер скрылся с большей долей добычи после ограбления поезда.

Может, удача б нам и шире улыбнулась, не начни Лабёф палить раньше времени. Только в этом я не уверена. По-моему, Счастливчик Нед Пеппер и не собирался в эту землянку входить — да и бли­же подходить не хотел, когда понял, что скотокрадов там почему-то нет. Наш план бы все равно не удался. А вот Кочет готов был всю вину возложить на Лабёфа.

Когда я спустилась с лошадями в лощину, он крыл техасца на чем свет стоит прямо в лицо. Как пить дать у них бы сейчас же драка началась, если б Лабёф не был занят — у него болела рана. Пуля попала в ложу его ружья, и щепки вместе со свин­цом подрали ему мясо на руке. Он оправдывался, что со своей позиции ничего не видел и как раз переползал на другую, когда услышал три сигналь­ных выстрела Счастливчика. Вот и решил, что на­чался бой, — выпрямился и пальнул в того, в кото­ром верно распознал бандитского главаря.

Кочет же решил, что это враки, и обвинил техас­ца в том, что он попросту заснул, а палить начал с перепугу, когда его разбудили выстрелы Неда. А я подумала: хорошо еще, что первым выстрелом он хоть лошадь убил у Счастливчика. Если и впрямь стрелял с перепугу, попал бы он вообще первым выстрелом в главаря? С другой стороны, Лабёф уверял всех, что он отменный служака и стрелок опытный, и если не спал и целил хорошо, разве не попал бы он в такую большую мишень? Что там на самом деле вышло, только он один и знал. Надоели мне их препирательства. Кочет, наверное, злился, что его опередили, а Счастливчик Нед Пеппер опять от него ушел.

Следопыты не спешили бросаться в погоню за грабителями, и я предложила им пошевелиться. Кочет ответил, что знает, где бандиты залягут, и ему не хочется рисковать и нарываться по дороге на засаду. А Лабёф ему возразил, что у нас-то ло­шади свежие, а у них устали. Мол, мы их легко выследим и вскорости нагоним. Но Кочет стоял на своем: заберем краденых лошадей и мертвых бан­дитов к Макалестеру и сделаем первую заявку на ту награду, которую может предложить железная дорога «M. К. и Т.».

— Скоро в игру кинутся десятки исполнителей, железнодорожных сыскарей и осведомителей,— ска­зал он.

Лабёф притирал снегом подранную руку, чтобы кровь остановить. Даже платок с шеи снял — пере­вязать,— но одной рукой не сумел, и я ему помогла.

Кочет посмотрел, как я за техасцем ухаживаю, и говорит:

— Тебя это не касается. Иди внутрь и сделай кофе.

Я говорю:

— Сейчас, это недолго. А он:

— Оставь его в покое, иди кофе вари. А я ему:

— Почему вы так глупо себя держите?

Он отошел, а я Лабёфу руку перевязала. Потом разогрела софки, повыбирала оттуда мусор и вскипятила кофе в очаге. Лабёф ушел к Кочету в загон, и они всех лошадей связали вместе поводами и длинной манильской веревкой, а четыре тела по­грузили на них, будто кули с кукурузой. Мышастая лошадь Муна стала вырываться и зубы скалить — не хотела, видать, чтобы мертвого хозяина ей на cпину наваливали. Поэтому нашли менее чувстви­тельную животину.

Кочет не смог опознать того мужчину, который за Счастливчиком Недом Пеппером вернулся. «Мужчина», говорю. Мальчишка он был, немногим старше меня. Рот у него был открыт, смотреть мочи нет. А Задира был старый, лицо землистое, морщинистое. Следопыты с трудом револьвер выкрутили из его «мертвой хватки».