В поисках Солнца - Ален Жербо

были зачесаны назад от лба. Многие из них обесцвечивали волосы с помощью своего рода извести, изготовленной из кораллов, которая при постоянном использовании придавала волосам особый каштановый оттенок, так что по крайней мере половина туземцев имела светлые волосы.

Как только свирепые мануанцы покинули поле, их заменила группа туземцев с острова Олесинга, одетых в светлые лава-лавы и гирлянды из цветов. Новоприбывшие заняли свои места на матах, расстеленных перед платформой, и затем начали один из тех необычных сидячих танцев, или сива-сива, характерных для Самоа — не совсем танец, а скорее пантомима, сопровождаемая пением. Была также бурлескная нотка, когда два молодых туземца, тела которых были побелены мукой, ползали по полю на четвереньках, непрерывно прыгая и подпрыгивая в воздухе. У них были прикреплены длинные хвосты, а носы были сплющены повязкой, чтобы они изображали обезьян. Они прыгали на спины двух других и оставались там, делая самые необычные гримасы и отпуская шутки, которые развлекали толпу.

В целом, это было еще одно необычное зрелище, которое добавилось к моим воспоминаниям; к моим впечатлениям от совершенного искусства старинных священных танцев Мангаревы, чувственности многих танцев, исполняемых на Таити, и необычайной акробатической ловкости танцев на Поропора, теперь добавился этот странный сидячий танец, который, однако, указывал на то, что Самоа никогда не знало той высокой степени художественной культуры, которой Таити и Раиатеа достигли в былые времена.

Поскольку я хотел заправить баки перед отправлением, я покинул свое место стоянки в дальнем конце гавани и пришвартовал «Файркрест» у причала. Как я и боялся, толпа посетителей сразу же окружила меня, и с того момента у меня не было больше покоя. Самоанцы вели себя так, как будто лодка принадлежала им, и прыгали с причала на палубу, даже не спросив моего разрешения; затем они осматривали Firecrest от носа до кормы, не обращая на меня ни малейшего внимания.

Я не мог не сравнить этих людей с жителями Маркизских островов и Таити, которые никогда не беспокоили меня таким образом. Здесь у меня сложилось впечатление, что я нахожусь среди совершенно другой расы, и в конце концов я был вынужден запретить кому-либо подниматься на борт «Файркреста», но самые любопытные все равно продолжали собираться на набережной, наблюдая за каждым моим движением, и я был вынужден закрыть иллюминатор, чтобы не дать им заглянуть внутрь. Вскоре я вернулся на свое одинокое причальное место в дальнем конце бухты.

23 июля, после того как я дождался лодки из Сан-Франциско, которая привезла мне несколько карт и навигационные инструкции, я снялся с якоря, как раз когда после трех дней полного затишья снова задули пассаты. Поскольку я был вынужден постоянно лавировать, я продвигался вперед против противоположного течения очень медленно. Лейтенант Хейс из ВМС США подошел на моторной лодке, чтобы пожелать мне приятного путешествия и сделать несколько фотографий, а также предложил отбуксировать меня из гавани. Однако я отказался от его предложения, поскольку вход в порты и выход из них, требующие от моряка полного мастерства, являются одной из главных привлекательных черт парусного спорта. Итак, после долгого лавирования мне удалось выйти из бухты и плыть вдоль побережья Тутуила, которое образовано огромными базальтовыми глыбами, отвесно обрывающимися в море.

Я обогнул Стэп-Пойнт, очень опасный мыс, где вдали от берега море разбивалось о полузатопленные базальтовые скалы. Внезапно резкий порыв ветра с юго-запада разорвал мой стаксель на куски. Пока я устанавливал второй стаксель, мое положение становилось все более опасным, поскольку дрейф и течение все ближе подносили меня к этим опасным волнам. Поэтому я был вынужден снова лавировать, чтобы вернуться на ветер, но вскоре ветер внезапно поменялся, и я смог оставить позади этот опасный мыс, самую западную точку Тутуилы, которая защищает бухту Асау, навсегда запомнившуюся как место массового убийства, где в 1787 году погибли граф де Лангле и шевалье де Лемнон вместе с несколькими товарищами Лаперуза.

Вне защиты суши пассаты дули сильно, и всю ночь «Файркрест» качался на очень сильном волнении. Я был вынужден спать, растянувшись на палубе каюты, так как оставаться в своей койке было совершенно невозможно. Именно тогда произошло событие, которое показало мне, что самые большие опасности на море, да и в других местах, часто приходят из самых неожиданных источников. Особенно сильная волна выбросила из подвеса тяжелую бронзовую лампу с свинцовым грузом; она разбилась на полу в нескольких сантиметрах от моей головы. Если бы она попала в меня, я, вероятно, получил бы серьезную травму.

Рано утром следующего дня я находился у острова Уполу и любовался его плодородием и внешним видом, отличающимся от более восточных островов, которые я посетил. Низкие горы, постепенно спускающиеся к морю, были зелеными и хорошо возделанными. Это был остров, который Дюмон-Д'Юрвиль, соглашаясь с Лаперузом, описал как превосходящий по красоте даже Таити. Плавая в открытом море, я проводил сравнения, но не мог согласиться с Дюмон-Д'Юрвилем. Таити с его глубокими долинами и высокими величественными горами, отвесно спускающимися к морю, казался мне гораздо более красивым. Я составил рейтинг своих любимых островов в следующем порядке. В первую очередь, любой атолл в группе Туамоту, такой как Макемо, состоящий из минимума суши — море вокруг, море внутри — настоящая обитель моряка. Затем Фату-Хива, остров фантастической красоты; затем другие Маркизские острова, Муреа, Порапора и Тутуила и, наконец Таити, самый величественный из всех. Но я должен сказать, что предпочитаю красоту дикой природы той, которая культивирована и искусственна.

Днем, проплыв между двумя выступающими отрогами внешнего рифа, я бросил якорь в рейде Апиа, недалеко от полуострова Матаулу, известного в истории Самоа. Как только представители органов здравоохранения и портовых властей покинули «Файркрест», к нам подплыли многочисленные каноэ. Но увы, туземцы были слишком любопытны и хотели узнать, что они могут получить от меня во время моего пребывания. Поэтому я решил отказать всем посетителям.

Хотя я никогда раньше не видел этих мест, они казались мне очень знакомыми, потому что я смог узнать места, описанные Робертом Луи Стивенсоном в его «Письмах из Вайлимы» — полуострова Матауту и Мулинуу, пляж Апиа и обломки немецкого крейсера «Зидлер», который был потерян вместе с четырьмя другими линкорами во время великого циклона 1889 года. Это место было ареной многих легендарных событий в войне между королем Малиетоа и королем Матаафа, когда Англия, Германия и Америка пытались получить контроль над Самоанскими островами.

Там же я увидел Вайлиму, ныне резиденцию правительства, и гору Ваеа, которая напоминала мне о могиле прославленного писателя, чьи произведения так часто