Мара, дочь Нила - Элоиз Джарвис Мак-Гроу

Оставив его возиться с веревкой и дико ругаться, Шефту перемахнул через борт и спустился по лестнице. Он знал, что чувствует Неконх. Веселый смех пары матросов на соседнем корабле резанул его, как напильник по камню, когда он спрыгнул на пристань, накинул плащ на половину лица и зашагал к ближайшему переулку.

В ту ночь двор таверны был темен и пуст. Шефту и Неконх осторожно отворили калитку и скользнули внутрь. Они молча пересекли двор; Шефту растворился в тени дум-пальмы, а Неконх прошагал к освещенной факелом двери и исчез за ней. Мгновение спустя он высунул руку, подавая знак.

Шефту покинул укрытие у пальмы, быстро пересек каменные плиты, вошел в маленький предбанник и бесшумно притворил за собой дверь.

— Она здесь, — пробормотал Неконх.

Он кивнул в сторону двери в большую общую залу, которую прикрыл наполовину, чтобы скрыть появление Шефту. Подойдя к щели у петель, Шефту заглянул внутрь. Одного взгляда хватило, чтобы понять — все в порядке. Второй взгляд выхватил гибкую, знакомую фигурку, свернувшуюся в угловой кабинке в ожидании его. Она, как обычно, сбросила сандалии и поджала под себя ноги. Ее нагие смуглые плечи блестели в свете факелов, словно резное золото на фоне белоснежных лямок платья и чернильно-черных локонов, спадавших на них. Как всегда, она вплела в волосы лотос.

Внутри у Шефту все сжалось в твердый, холодный ком. Кивком он велел Неконху войти в залу.

— А! Добрый вечер, капитан! Да возрадуется твое Ка…

Это был голос Ашора, и почти сразу его широкая спина возникла перед щелью, закрыв Шефту обзор. К тому времени, как тавернщик отошел, Неконх уже приближался к угловой кабинке. Когда он остановился рядом, голова Мары дернулась, словно ее потянули за ниточку.

Шефту поймал себя на том, что жестоко кусает губу, и заставил себя остановиться. Ее первый, резкий, настороженный взгляд сказал ему о многом. Таким же взглядом она встретила его в тот день на «Жуке», когда он застал ее врасплох во сне, и он напомнил ему ничто иное, как молниеносно извлеченный из ножен меч.

На этот раз она тут же скрыла это выражение и, казалось, расспрашивала Неконха, пока тот втискивал свое большое тело в кабинку рядом с ней. Шефту внимательно следил за ним, пока тот отвечал. Он разыгрывал целое представление, устраиваясь на циновке, его брови взлетали и опускались с нарочитой небрежностью, пока он говорил. Неконх умел пожимать бровями так, как другие пожимают плечами. Казалось, он убеждал Мару, что все как обычно.

Почувствовав облегчение по этому поводу, смешанное с таким колючим беспокойством, словно его всего искусали мухи, Шефту покинул свой пост, рассеянно прошелся по крошечному предбаннику, а затем вернулся к своей щели.

Даже через всю залу ее глаза казались синими. Шефту прислонился к стене и позволил шуму, музыке и лязгу посуды бить ему по ушам, пытаясь вычленить из суматохи ее быстрый смех, пытаясь снова постичь ту странную нотку тоски, что лежала в основе всех ее быстро меняющихся выражений, даже самых язвительных, самых дерзких. Что сейчас говорил ей Неконх? Она посерьезнела, нахмурившись, смотрела на чашу, которую вертела в руках, кивала. Он снова заговорил и рассмеялся; и когда она подняла на него свои живые глаза, все ее вызывающее, мальчишеское лицо озарилось ответной усмешкой.

Внезапно Шефту больше не мог этого выносить. Он бесшумно выскользнул из таверны, пересек темный двор и улицу, где снова замер в ожидании в дверном проеме, от которого зловонно несло гнилью и рыбой.

Казалось, прошли часы, прежде чем калитка во двор щелкнула, и из нее вышел Неконх. Шефту крепко взял себя в руки и сумел изобразить безразличие, когда подошел к нему.

— Ну что, капитан?

— Приятель, я сделал, что ты велел. Этого ведь достаточно, не так ли?

— Она казалась… ты следил за ее лицом, когда бросил наживку?

— Нет, — деревянным голосом ответил Неконх.

Помолчав, он зашагал по темной улице, и Шефту пошел рядом. Они молча шли по переулкам и закоулкам в складской район у пристани. Когда они подошли к таможенному причалу, где их пути расходились, Неконх упрямо обернулся.

— Слушай, Сашай. Я знаю не хуже тебя, что здесь на кону, и если дева сама себя подставит — что ж, это ее дело, и мне нечего за нее сказать. Но если на том судне завтра ночью будет облава, приятель, я мог бы мигом переправить ее на «Жука» и отплыть прямо в Дельту. Она никому не будет опасна, тебе больше никогда не придется ее видеть. Но ты все же мог бы пощадить ее жизнь…

Его голос затих. Шефту медленно качал головой.

Глава 21

Добыча

На следующую ночь густая тьма окутала некий склад на набережной восточных Фив. На некотором расстоянии от него, у самой воды, желтое сияние факелов лилось на причалы с палуб «Друга Ветра», который стоял вплотную к доку, принимая груз. Его все еще грузили; на фоне света двигались фигуры, сгорбленные под тяжестью нош, пока они поднимались по трапу и пересекали палубу. Слышались обычные глухие удары, хлопки и зычные команды; над освещенными палубами высокая черная мачта мягко качалась на фоне звезд. Дальше темная лента реки уходила на юг, испещренная золотом там и сям, где горел факел.

Во мраке у стены склада, укрытый грудой рыбацких сетей и старого дерева, Неконх нетерпеливо вздохнул и в пятидесятый раз попытался устроиться поудобнее на мокрой бухте каната, на которой сидел. Шефту, смутное пятно в тенях рядом с ним, казалось, не двигался уже час; капитан с горечью подумал, не заснул ли он. Судя по тому, какое беспокойство выказывал вельможа Шефту, можно было подумать, что он пришел сюда просто подышать воздухом.

Что до Неконха, то это был самый долгий день в его жизни, и он провел его в штормовую погоду, переходя от громогласной злобы к молчаливой тревоге, пока к полудню каждый человек в его команде не начал настороженно следить за ним, а его собственные нервы не натянулись, как тугой канат. Сейчас он чувствовал себя еще более напряженно, скрываясь здесь, как хефт, на краю тьмы…

Капитан откинулся спиной к грубой стене и попытался очистить разум. Вокруг него стоял сильный запах рыбы, пеньки и гниющего дерева; внутри склада