Холодные чары. Лед в истории человечества - Макс Леонард
Холодные чары. Лед в истории человечества читать книгу онлайн
Задолго до появления человека Земля была покрыта льдом. Заснеженные горные вершины, ледники и наши холодильники скрывают в себе одно из самых интересных состояний молекулы Н2О. Лед дарует и забирает жизнь, он используется во множестве сфер, и без него были бы немыслимы достижения науки. На страницах этой книги вы встретите Уинстона Черчилля, мамонтов, «ледяного человека» Этци и сэра Джона Франклина, об экспедиции которого Дэн Симмонс написал роман «Террор». Ледниковый период в Средние века, палеонтологические раскопки и разработка оружия во Вторую мировую войну – лед всегда был тихим героем человеческой истории.
«Лед был одним из важнейших мостов, соединяющих нас с миром природы… Он влиял на развитие человека еще в глубокой древности, сопровождал земледельцев и кочевников доисторической эпохи… Безо льда мы не смогли бы прокормить себя и лечить больных, как мы это сейчас делаем. Наука не развивалась бы по тем направлениям, по которым она развивается. Безо льда наши города, деревни, моря и океаны выглядели бы совершенно иначе, а многие шедевры, украшающие галереи и библиотеки, попросту не существовали бы» (Макс Леонард).
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Ч. Е. Монтегю. «Действие» (1928)
Итак, теперь я обращена к этим белым страницам, которые мне предстоит покрыть мрачными образами.
Мэри Шелли, дневник, 2 октября 1822 года
Июнь 1741 года, мы возвращаемся к исходной точке: Уильям Уиндхэм, покидая уютные салоны и театральные увлечения Женевы, отправляется с семью друзьями и пятью слугами в Шамони, где он откроет лед. Точнее, Мер-де-Глас. Он не может и предположить, но его путешествие становится началом удивительной традиции – посещения этого замерзшего потока (не моря!) под сенью Монблана. Во многом благодаря Уиндхэму, в течение следующего века европейская мысль обратилась к горам, сделав Мер-де-Глас уникальным культурным символом. На Мер-де-Глас – месте научных открытий, литературного вдохновения и вратах в физические испытания «в мире высокогорных ледников»[136] – романтизм, наука и спорт переплетаются. Именно эти три направления я и буду исследовать, прослеживая их развитие в XVIII и XIX веках.
В Средние века, до Уиндхэма[137], господствовали суеверия. Ледники в горах были замечены и описаны путешественниками еще в римские времена. Тогда писатели, как и Уиндхэм, возможно, не обладали полным словарем, чтобы точно назвать то, что они видели, но тем не менее осознавали всю опасность и безжизненность ледников. Страбон (63–23 гг. до н. э.) правильно предположил, что эти огромные массы льда состоят из слоев снега. Со временем это знание, по-видимому, было утеряно. Например, Леонардо да Винчи полагал, что ледники формируются из «нерастворившегося града, который накапливается летом» [1].
На протяжении долгого времени существовало распространенное предположение, что лед и горы взаимосвязаны: лед – это горы, а горы, в свою очередь, – это лед. Самым очевидным свидетельством этого была находка кристаллов, если копать поглубже. Плиний Старший в своей «Естественной истории» писал: «Кристалл – это вещество, которое принимает свою конечную форму от очень сильного мороза… Его находят только там, где зимние снега замерзают с особой силой. Определенно известно, что хрусталь – это лед, отчего греки и дали ему такое название[138]» [2].
Позднее арабский философ Авиценна (ок. 980–1037) в своем трактате «О замерзании и склеивании камней» предположил: «Что касается камнеобразных природных веществ, то материал, из которого они состоят, также водный, но они были затвердевшими не только из-за холода» [3], – подразумевая, вероятно, что камни образуются в результате процесса сверхзамерзания, еще одной формы фазового перехода.
Идея, что горы, как и камни в целом, обязаны своим происхождением льду, на протяжении веков оставалась в воображении людей. В 1250 году Альберт Великий утверждал, что на большой высоте лед становится настолько твердым, что превращается в «кристалл». К 1550 году Агрикола предположил, что кристаллы – это, возможно, не лед, а «сок, уплотненный холодом» [4]. Даже в XVII веке Томас Браун в своей «Pseudodoxia Epidemica»[139] писал: «Считается, что кристалл – это лишь затвердевший лед или снег, слежавшийся со временем» [5].
Монблан, чье вечное белое покрывало возвышается над Мер-де-Глас и всеми западными Альпами, действительно полон кристальных пещер, которые французы называют fours – «печами», как будто этот лед был «запечен» в скале. В 1673 году в Королевское общество Англии сообщили, что капуцин обнаружил гору, «полностью состоящую изо льда и кристаллов», [6] неподалеку от Женевы. Однако мое любимое упоминание Монблана принадлежит поэту Рене ле Пэйи, который в 1669 году, получив отказ в любви, написал из Шамони: «Здесь, мадам, я вижу пять гор, подобных вам. Пять гор, мадам, покрытых чистым льдом с головы до ног, льдом, который можно назвать вечным. Местные говорят, что они были покрыты льдом с самого начала мира» [7].
Затем (до Уиндхэма) заблуждения и ложные убеждения о горах и льде перешли в иррациональность и страх. Альтернативное название Монблана на французском – la montagne maudite, «проклятая гора», и по всему Альпийскому региону есть местные рассказы о драконах, привидениях, демонах и безголовых священниках, как будто близость ко льду заражает как воздух, так и разум. «Как в странах невежества, люди были чрезвычайно суеверны и рассказывали нам много странных историй о ведьмах и тому подобном, которые приходили устраивать свои шалости на ледниках и танцевали под звуки инструментов», – писал Уиндхэм в своей брошюре [8].
Эти суеверия подтверждаются отчетами XVII века из Шамони и его окрестностей, где жители несколько раз обращались к церковным служителям Женевы с просьбой провести христианские обряды на леднике Буа (так назывался Мер-де-Глас в месте его впадения в долину, где расположен город)[140]. В начале 1600-х ледник начал быстро двигаться, поглощая деревни и землю. «Когда епископ посещал эти районы, люди просили его изгнать демонов и благословить эти ледяные горы», – пишет источник XVII века [9]. В 1642 году, согласно арбитражному отчету, ледник Буа двигался на «выстрел из мушкета» [10] каждый день, захватывая поля и угрожая домам[141]. В 1644 году около 300 местных жителей, опасаясь, что их наказывают за неясные грехи, пошли за епископом к леднику Буа за благословением. На следующий день церковный служитель освятил близлежащие ледники Аржентьер и Боссон. Чудесным образом это подействовало: ледники приостановились до 1663 года, хотя земля, которую они покрыли, осталась ледяной и бесплодной[142].
Интересная деталь: в последующих пересказах этих историй ритуалы, проводимые над ледниками, были перепутаны – возможно, намеренно – и экзорцизм превращался в отлучение от церкви. Согласно католической доктрине, отлучение от церкви лишает человека причастия: это «самое строгое наказание в церковной юрисдикции» [12]. Животные могли быть отлучены, но вещи – нет. Экзорцизм же – это обряд изгнания дьявола, который не был и не мог быть частью церкви. Были ли эти ледники одержимыми дьяволом неодушевленными объектами или существами, которых следовало наказать? Не живыми (если не совсем неодушевленными) или невозможно живыми[143]?
* * *
После того как Уиндхэм нанес Мер-де-Глас на карту, за ним вскоре последовали другие. В 1742 году инженер и математик из Женевы Пьер Мартель, будущий соавтор брошюры Уиндхэма, провел настоящую научную экпедицию, в которую взял много научных приборов. Мартель быстро опроверг миф о кристаллах и также впервые измерил высоту «проклятой горы», которую он переименовал: 2076 туазов – 4046 метров – и оказался не так уж далек от истины[144].
Затем, в 1760 году, к Мер-де-Глас отправился 19-летний житель Женевы по имени Ора́с Бенедикт де Соссюр, который вдохновился на путешествие, прочитав частный экземпляр писем Уиндхэма и Мартеля. Эта первая поездка положила начало долгому увлечению горами: юноша стал знаменитым, заложив основу для натуралистов,
