По дороге в Карфаген - Олег Викторович Таран

– Не грусти, сын! Все мы иногда совершаем ошибки! Главное – делать из них правильные выводы! – словно угадав мысли погрустневшего Массиниссы, приободрил его отец.

Когда царская сотня приблизилась к городу, уже начинало темнеть. И вдруг почти одновременно на городских стенах вспыхнули огни факелов, а затем эта дорожка огней потянулась из ворот навстречу приближающимся всадникам, словно указывая им проезд.

Вскоре показались и всадники почетного караула города, встречавшие царя за воротами. Первый увидевший царскую сотню воин радостно вскричал:

– Гайя!

И сотни голосов перед воротами и на стенах Ламбаэсси подхватили царское имя, а затем, казалось, весь город буквально на всю степь стал кричать то же самое. «Гайя! Гайя!» – разносилось над округой. Смолкли ночные птицы, прочь бежали охотившиеся хищники, которых вспугнуло это громкое радостное приветствие людей, чествовавших своего любимого царя.

Массинисса посмотрел на отца и при свете факелов увидел, как блестят его глаза. Когда сотня в сопровождении почетного караула въехала в город, то, несмотря на наступающую ночь, практически все население собралось на площади, шумными криками выражая уважение и радость.

Навстречу царю, почтительно прижимая руку к сердцу, вышел правитель Ламбаэсси – Исалта. Невысокий, но коренастый, в доспехах, с непокрытой головой, он подошел к царю и, поклонившись, сказал:

– Город воинов приветствует нашего царя! Да продлятся твои дни и да приумножатся твои богатства!

Гайя, сойдя с коня, под восторженные крики горожан по-дружески обнялся с правителем. Это была демонстрация высшей степени царского благоволения к нему и повод для гордости горожан.

Растроганный Исалта радушным жестом пригласил царя, Массиниссу и ближнюю десятку в свой дворец. Затем он отдал распоряжение командиру городской стражи позаботиться об остальных воинах царской сотни. Некоторые из них, получив разрешение, уже направились к своим родственникам, радостно их приветствовавшим и уводившим по своим домам. Массинисса отметил, что здесь ни царь, ни Стембан не отдавали никаких приказаний по поводу охраны. Гайя всецело доверял не только Исалте, но и всем горожанам Ламбаэсси и не тревожился здесь за свою безопасность.

– Царь, ты вовремя как никогда! В городе недавно побывал караван из мавретанского городка Тингис. Они хорошо нам заплатили, и мои воины сопроводили их от Чамугади до нашего города. Здесь купцы отказались от наших услуг: дескать, в ваших краях и в Капсе, куда они направились, все спокойно, разбойники давно не объявлялись. Они больше наших соседей чамугади, честно говоря, опасались, вот к нам и обратились. Перед отъездом я их и так и этак отговаривал ехать без нашего сопровождения, даже цену за охрану снижал. Но они пожадничали. В общем, ушли они со своим слабым сопровождением: там десятка два конных и пеших воинов. Ну и ладно… Так вот, их груз – вино, рабыни, морепродукты и ткани, – рассказывал по дороге Исалта. – Мы у них кое-чего прикупили…

– Я уже даже догадываюсь чего, – усмехнулся Гайя, зная неумеренность старого друга в питье и утехах. Когда-то они с Исалтой были неразлучными друзьями, и им было что вспомнить из их бурной молодости…

– Ты прав, царь! – воскликнул правитель. – Ты все это скоро сам увидишь и попробуешь! Потом Исалта многозначительно оглянулся на Массиниссу: – Может, пора и царевичу приобщиться к немногочисленным мужским радостям? Это можно устроить.

– Исалта! – В голосе царя зазвенел металл. – Мне лучше знать, к чему стоит приобщаться моему сыну. Твое предложение преждевременно!

Правитель понимающе кивнул и быстро перевел разговор на более нейтральные темы.

После омовения все прошли в большой зал, где были расставлены низкие столы и разложены мягкие подушки. Меню правителя Ламбаэсси не отличалось разнообразием, но короткие ножки столов буквально ломились от обилия еды. Здесь были целиком запеченная дичь, жареные барашки, отварная птица. Возле царя, царевича и правителя, сидевших во главе стола, стояли несколько чаш с приготовленной рыбой, устрицами и моллюсками.

Однако пир начался с того, что быстрые служанки подали каждому гостю небольшие чашки с горячей зумитой.

– Отдадим должное пище воинов! – предложил правитель Ламбаэсси.

Все участники пира с удовольствием отведали каши – неизменного спутника всех военных походов нумидийцев. Отношение к этому продукту было особым: без мешочка такой крупы воина не брали в поход, что, в свою очередь, считалось позором для его семьи. Так что в воинских коллективах Массилии стало уже традицией начинать большие пиры именно с этой каши.

– А теперь слово царю! – возвестил Исалта.

Сидевший рядом с царевичем Бодешмун едва успел поймать тонкое горлышко кувшина с вином, из которого бойкая служанка хотела наполнить кубок Массиниссы.

– Девочка, ты ошиблась посудой, – строго сказал он при этом и подвинул ей свой бокал.

– Но это вино совсем слабое, молодое. Оно не повредит царевичу, – с кокетливой улыбкой настаивала девушка.

– Зато оно может повредить тебе, – начал сердиться телохранитель и взглянул на служанку таким взглядом, что она больше не подходила к ним до конца пира.

Тем временем царь поднялся с места и долго собирался с мыслями, чтобы сказать приветственную речь. Он явно волновался, и Массинисса впервые видел отца таким.

– Ламбаэсси мои! Я искренне благодарен вам за теплый прием! Я всегда знал, что родное племя не подведет своего царя!

– Гайя! – разнесся под сводами зала восторженный отклик соплеменников.

Исалта под одобрительные возгласы сказал, что дарит царю тройку лучших скакунов города. Царь отдарился оружием, украшенным драгоценностями. Исалта с восхищением оглядел богатую рукоять меча и от избытка чувств поцеловал блестящий клинок, всем своим видом показывая, как он рад такому царскому подарку. Не меньшую радость у него вызвал и небольшой кинжал, который был похож на маленькую копию меча, только лезвие его было не широким, заострявшимся к концу, а узким, тонким и острым, чтобы им можно было легко проткнуть кольчугу. Обычно таким оружием пользовались воины-разведчики, которым приходилось снимать вражеских часовых.

Прозвучало несколько тостов, в которых люди Исалты благодарили царя за любовь к Ламбаэсси, а воины ближней десятки желали процветания этому гостеприимному городу.

Вскоре пришло время боевой пляски. Воины встали между столами и, пританцовывая под звуки барабанов, стали размахивать над головой короткими мечами, периодически наклоняясь в разные стороны. По мере ускорения ритма ударов быстрее становились движения и мечей, и самих танцующих.

Массинисса недоуменно и вопросительно посмотрел на Бодешмуна: таких движений он еще не видел.

– Они не просто танцуют, – тихо пояснил тот. – Это отработка движений для воина, который лишился в бою лошади и вынужден отбиваться от конных врагов. В бою подобные навыки спасают жизнь. Такой танец не только учит воевать, но еще