Стихи. 1964–1984 - Виктор Борисович Кривулин
Стихи. 1964–1984 читать книгу онлайн
Собрание стихотворений поэта Виктора Борисовича Кривулина (1944–2001) включает наиболее значительные произведения, созданные на протяжении двух десятилетий его литературной работы. Главным внешним условием творческой жизни Кривулина, как и многих других литераторов его поколения и круга, в советское время была принципиальная невозможность свободного выхода к широкому читателю, что послужило толчком к формированию альтернативного культурного пространства, получившего название неофициальной культуры, одним из лидеров которой Кривулин являлся. Но внешние ограничения давали в то же время предельную внутреннюю свободу и способствовали творческой независимости. Со временем стихи и проза Кривулина не только не потеряли актуальности, но обрели новое звучание и новые смыслы.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
С. 137. «Речь муравья эдемского полна…» Написано под впечатлением совместного с М. М. Шварцманом посещения Русского музея, во время которого в залах древнерусской живописи художник прочел импровизированную лекцию о своем понимании иконописи и искусства вообще.
С. 138. Книга в сумерках. Перекликается с написанным ранее ст-нием «Форма» (с. 94 наст. изд). Ср. также с переводом Б. Пастернака из Р. М. Рильке («За книгой», 1966).
С. 139. «Я начал – и оборвалось. И пауза настала…» Парадоксальным образом эти стихи о паузе, промежутке, остановленном (оборванном) движении возникли в тот момент, когда в жизни Кривулина, личной и творческой, происходили важные события и перемены.
С. 140. Ерикъ. Ерик – небольшой речной проток, соединяющий два водоема; также старое русло реки. До начала XVIII века Безымянным ериком называли реку Фонтанку в Петербурге.
С. 141. «Бес тела моего и тонкий бес души…» Новый вариант пушкинской «Сцены из Фауста» (1828), где все смысловые акценты переставлены, но раздвоенность сознания остается главной темой, решаемой в свойственном Кривулину духе метафизической телесности.
С. 144. «Одиноко в небо грозовое…» Карандаш Ильи-пророка… – Имеется в виду часто встречающееся на иконах изображение Ильи Пророка с поднятым вверх пальцем. Есть мертвенность в разлитии равнин… – Грамматическая конструкция, отсылающая ко многим образцам русской поэзии: «Есть наслаждение и в дикости лесов…» (1819) К. Батюшкова, «Есть упоение в бою…» (1830) А. Пушкина, «Есть в осени первоначальной…» (1857) Ф. Тютчева. …где только образ Божий сохраним. – Отсылка к последней строке «Последнего катаклизма» (1829) Ф. Тютчева: «…и Божий лик изобразится в них».
С. 145. Песня равнины. Тема равнины, безжизненной плоскости связывает это ст-ние с предыдущим, написанным тремя годами ранее. Ямы толкуют о ямах… – Парафраз псалма 41: «Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих».
С. 146. Чаша. Многие смысловые мотивы и предметные детали объединяют это ст-ние с двумя предыдущими, что позволяет рассматривать их как сознательно выстроенный триптих.
Переход и отдых. Шесть стихотворений на случай
С. 149. Сто лет без Тютчева. Эта «эпитафия» в год столетия смерти Ф. И. Тютчева как бы распутывает клубок пантеистических и христианских мотивов в его поэзии. Первоначально три ст-ния из многих, обращенных к Тютчеву, были объединены в цикл «Из „Круга памяти Тютчева“». Кроме данного ст-ния, в него входили «И ритм покинул руку…» (другое название «В Чудовом монастыре»), «Чего душе недостает…» (с. 340 наст. изд.). …сосредоточится на праздном волоске, на блестке паутины… – Ср. у Ф. Тютчева: «Лишь паутины тонкий волос / Блестит на праздной борозде…» («Есть в осени первоначальной…» 1857).
С. 150. Автомобиль начала века. К 60-летию приезда Маринетти в Россию. Приезд в Россию создателя футуризма Филиппо Томмазо Маринетти состоялся зимой 1914 года. Об этом событии подробно рассказал Б. Лившиц в своей мемуарной книге «Полутораглазый стрелец» (1929). Эпиграф – контаминация разных высказываний Маринетти, в частности из его «Манифеста футуризма» (1909). Не быть пассеистом… – В одном из интервью Кривулин говорил: «Я не считаю себя пассеистом. Вообще мне кажется, что мы живем во времена эклектики, когда сам художественный язык в его специфике и стилистической замкнутости несуществен. Когда стих образует метастилевые закономерности. Хорошо это или плохо? Может быть, и плохо. Но я с равным раздражением отношусь и к авангардизму, и к пассеизму ‹…› для меня они в одинаковой степени архаичны. На мой взгляд, сейчас нет стиля, который мог бы претендовать на универсальность. И универсальность достигается лишь в рамках взаимоотнесения совершенно разнородных элементов, за счет эклектичной перенасыщенности. Само это понятие (пассеизм) стало распространяться по всему миру после „Манифеста против пассеизма“ Маринетти. По Маринетти, пассеизм – это искусство домашинной эпохи, до символизма. ‹…› Поскольку возникли отношения человека с машиной, то произошли изменения в оценке формы и, соответственно, изменилась функция художника. Под этим знаком и прошло все искусство XX века» (Митин Журнал. 1985. № 6). …не сеять гнедого зерна… – то есть не предаваться патриархальным занятиям.
С. 150. Стихи на День колхозника 11 октября 1970. День колхозника, переименованный в 1966 году во Всесоюзный день работников сельского хозяйства, отмечался во второе воскресенье октября – в 1970 году 11 октября. …и Летний сад, убежище Камен… – В Летнем саду установлены скульптуры трех Муз (Камен): Эвтерпы, Терпсихоры и Талии. Но дочери-душе двурукий труд неведом… – Персефона, дочь богини плодородия Деметры, в древнегреческой культуре стала символом бессмертия души.
С. 151. Стихи на День Победы 9 мая 1973. Клейкой – как говорится о зелени мая… – Аллюзия на строки О. Мандельштама: «Я к губам подношу эту зелень – / Эту клейкую клятву листов…» («Я к губам подношу эту зелень», 1937). Для Кривулина, обращавшего внимание на всякого рода «нумерологические» совпадения, значимой была и зеркальная датировка этих ст-ний.
С. 153. Стихи на День авиации и космонавтики. Впервые: Континент. 1976. № 10. Посвящено В. И. Левитину (см. коммент. на с. 489 наст. изд.). При публикации в журнале название было изменено: «Стихи на день авиации и астронавтики». В С(П) возвращено прежнее название.
Чаша
В начале 1970-х гг. Кривулин близко общался с учеником К. Малевича и М. Матюшина, теоретиком искусства Владимиром Васильевичем Стерлиговым (1904–1973) и художниками его круга. Был увлечен идеями чаше-купольного пространства («И после квадрата я поставил чашу» – В. Стерлигов), «пошатнувшегося пространства», создающего картину мира в движении, взаимопроникновении пространств, неожиданных превращениях, отсутствии верха и низа – «безвесии». В поэтике Кривулина нашли прямое отражение декларируемые Стерлиговым идеи «единовременного бытия самого далекого и самого близкого», зеркальности и «обратности» мира. См. также ст-ния «Форма» (с. 94 наст. изд.) и «Пусть пустующей формы еще не нашло…» (1974, с. 175 наст. изд.), где эти идеи нашли наиболее полное и последовательное выражение. Образ чаши у Кривулина учитывает всю многозначность христианской литургической символики, ср. далее: Сколько света излито из чаши / и сколько начертано рыб / на песке и на стенах! («Обстоятельства смерти обстали», с. 162 наст. изд).
С. 156. «На Патмосе острове спал Иоанн…» – На греческом острове Патмос сосланному туда Иоанну Богослову явилось Откровение (Апокалипсис). …снится – что видеть не в силах… – Традиция гласит, что Иоанн получал вдохновение в страшных снах, которые приходили через три трещины в потолке пещеры – символы Троицы: Отца, Сына и Святого Духа.
С. 158. Кто переплыл. …но крик подобен краю… – Макаронический каламбур, Кривулиным вполне осознанный: в слове «край» фонетически присутcтвует английское cry – крик. Сложная символика этого ст-ния определена
