Избранные произведения драматургов Азии - Мохан Ракеш

И ветра шум звучит уныло.

И думы тянутся, как нити,

От этих горестных событий.

На юг спешит Хай Жуй почтенный,

Разжалованный, незабвенный,

И возжигают свечи люди

В своих домах живому Будде.

Саадала Ваннус

СУЛТАН ЕСТЬ СУЛТАН, ИЛИ ЧТО ТОТ СУЛТАН, ЧТО ЭТОТ

Игра в двух частях

Саадала Ваннус (род. в 1941 г.) — сирийский драматург. Окончил факультет журналистики Каирского университета. Получил диплом Сорбонны по театроведению.

В конце 60-х годов основал в Дамаске театральную труппу. Работал начальником ведомства театра и музыки Министерства культуры Сирии и редактором детского журнала «Усама». В настоящее время — главный редактор журнала «Аль-Хайят аль-Масрахийя» («Театральная жизнь») и руководитель Экспериментального театра в Дамаске.

Автор нескольких одноактных пьес, объединенных в сборнике «Сказки труппы, состоящей из статуй» (1965). В последующие годы написал и поставил еще пять пьес: «Вечер, посвященный Пятому июня» (1968), «Слон, ваше величество» (1969), «Голова мамлюка Джабера» (1970), «Вечер с Абу Халилем аль-Каббани» (1973), «Султан есть султан, или Что тот султан, что этот» (1977), обработал и перевел ряд пьес зарубежных драматургов, написал ряд теоретических статей о проблемах нового арабского театра. На русском языке публикуется впервые.

Перевод с арабского Т. Путинцевой и Т. Муазена.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

С у л т а н.

В е з и р.

П а л а ч.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и.

М а й м у н.

А б у  А з а  а л ь-М у г а ф а л ь.

У м  А з а, его жена.

А з а, его дочь.

А р к у б, его слуга.

Ш е й х  Т а х а, мулла.

Ш а х б е н д е р, глава торговцев.

У б а й д.

З а х е д.

Место действия — вымышленное государство.

Время действия — все времена.

ПРОЛОГ

Действующие лица появляются на сцене как труппа бродячих актеров. Весело, оживленно, жестикулируя с ловкостью цирковых фокусников и акробатов, они на глазах у зрителей начинают переодеваться в костюмы своих персонажей. Так на сцене возникают  с у л т а н, в е з и р, п а л а ч, н а ч а л ь н и к  с т р а ж и, М а й м у н, А б у  А з а  а л ь-М у г а ф а л ь, У м  А з а, А з а, А р к у б. Два актера, изображающие  ш е й х а  Т а х у  и главу торговцев  Ш а х б е н д е р а, идут в глубину сцены и занимаются там куклами, висящими на веревках. На авансцену выходят  У б а й д  и  З а х е д — они руководят всем спектаклем.

У б а й д (перекрывая шум и голоса остальных). Все это — игра!

А б у  А з а. Это игра!

С у л т а н. Мы просто играем!

Некоторое время все действующие лица на разные голоса перебрасываются этими словами. Затем Убайд громко стучит в пол палкой, которую держит в руках. Все умолкают.

У б а й д. Ну как, готовы?

Г о л о с а (в беспорядке). Да. Все готовы! Давайте начинать!

П а л а ч. Можно мне спросить? Я кого играю — палача или стражника?

З а х е д. А тебе не все равно?

П а л а ч. Да у меня в руках топор, а не меч.

У б а й д. Ладно. Будешь палачом. (Обращаясь ко всем.) Ну что, начнем?

Действующие лица разделяются на две группы. Первую из них составляет около себя Захед — это Аркуб, Абу Аза, Ум Аза и Аза. Вокруг Убайда собираются султан, везир, палач, начальник стражи, Маймун. Группы становятся друг против друга.

Ш е й х  Т а х а  и  Ш а х б е н д е р. Нам куда?

У б а й д. А мулла шейх Таха и глава торговцев Шахбендер пусть отойдут в сторону и водят куклы.

Шейх Таха и Шахбендер возвращаются на прежнее место в глубине сцены и снова начинают заниматься куклами. Убайд и Захед отходят в другой угол сцены.

(Стучит палкой.) Итак…

А р к у б (за ним стоит первая группа). Можно начинать.

П а л а ч (за ним стоит вторая группа). Нельзя начинать.

А р к у б. Можно!

П а л а ч. Нельзя!

А р к у б. На борьбе между «можно» и «нельзя» строилась вся история человечества. Мы нищие, бродяги, голодранцы — нас называют по-всякому. И мы никогда не устаем добиваться того, что «можно».

П а л а ч. А мы, сильные мира сего? Короли, принцы, султаны, господа. Нас тоже называют по-всякому. И мы тоже не устаем запрещать то, что «нельзя».

А р к у б. Мы так стараемся.

П а л а ч. И мы стараемся.

А р к у б. Вот так все и стараются в течение веков. И вот… (Запнувшись, бессильно опускает руки.) Здесь долго объяснять нечего. Главное, что наша доблестная страна установила для себя незыблемый принцип — разрешается ровно столько же, сколько запрещается. А для баланса между благополучием и благонадежностью…

А р к у б. Воображать…

П а л а ч. Можно.

А р к у б. Фантазировать…

П а л а ч. Можно.

А р к у б. Мечтать…

П а л а ч. Можно, но… осторожно.

А р к у б. Но чтобы мечты осуществлялись…

П а л а ч. Нельзя.

А р к у б. А фантазии превращались в действительность…

П а л а ч. Нельзя.

А р к у б. Или чтобы воображение приводило к беспорядкам…

П а л а ч. Нельзя.

А р к у б. Вот так и возник в нашей славной стране принцип «разрешается столько же, сколько запрещается».

М а й м у н. Тогда представим себе воображаемое государство…

А з а. И нафантазируем некую историю…

С у л т а н. Да-да, пусть все это будет воображение и фантазия.

А р к у б. И начнем мечтать. У каждого из нас своя мечта, и она не оставляет нас, как тень. (Кричит.) Давайте мечтать! Мечтать можно!

П а л а ч. Но… осторожно.

А р к у б. Нет-нет, это же просто отдельные мечты, которые не осуществляются и не имеют никакого значения. Так что мечтайте! Мечтать можно!

Все действующие лица рассыпаются по сцене и наперебой начинают рассказывать о своих мечтах.

А б у  А з а (завертевшись как безумный, напевает и пританцовывает).

Был бы я султаном в нашем государстве,

Всех без промедленья я б в кулак зажал.

По бумаге белой хлопал бы печатью

И с делами горя вовсе бы не знал!

Шейха Таху, подлеца-пройдоху, перед всеми

Я бы осрамил и на его ж чалме повесил.

Заодно бы с ним и Шахбендера,

На базарах власть его так непомерна.

Обоих бы я сам бичом забил до смерти,

А потом бы до друзей своих добрался,

Тех, что разорили и в горе бросили меня.

Всех бы за решетку я отправил.

В назидание неблагодарным.

А потом бы пир горой себе устроил

И пьянствовал все ночи напролет.

У м  А з а (грубо толкает его). Совсем рехнулся! Ты бы сначала выбросил дурь из головы.

А б у  А з а.

А потом я поменял бы эту бабу

На тысячу красивейших наложниц!

У м  А з а (рассудительно). Ну а мне что делать? Кому жаловаться? Муж-то у меня совсем никудышный, бездельник и пьяница. Да и компания у него — одни проходимцы, их теперь больше, чем приличных людей. Обобрали его, разорили и по миру пустили. Все мы продали, осталась только крыша над головой да пара циновок. Ну и долгов по горло. А он до горячки допился, все бредит. Дочка у нас единственная, так ее теперь