Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола

на ширму).

Я этого не ожидал!

Е л е н а.

Вы ошеломлены, не правда ли?

А н д р е а с.

Еще и насмехается!..

Е л е н а.

Для вас это сюрприз. Иначе

вы не явились бы с визитом…

А н д р е а с.

Нет, я вернулся неспроста —

за нами детектив идет по следу,

деваться некуда!..

Д я д я  С о к р а т, никем не замеченный, входит с таинственным видом и присаживается на корточки в глубине сцены.

Л и в и я (в сторону).

Гм… Детектив…

Надеюсь, не меня подозревают в этом?..

Д я д я  С о к р а т (в сторону).

Где там!

А н д р е а с.

Поскольку брак есть брак, тебе придется

на время возвратиться к мужу!

Л и в и я (громко).

На время… сказано неплохо!

Е л е н а.

Ты говоришь о браке как о чем-то

само собою разумеющемся.

Я даже не подозревала!..

А н д р е а с (приняв голос Ливии за Еленин).

Есть вещи, о которых не трубят.

Л и в и я (громко).

Не знала я, что значу так немного…

А н д р е а с (полагая, что это произнесла Елена).

Ты знаешь, как тебя люблю я!

Л и в и я (громко).

И это после стольких унижений?..

А н д р е а с (думая, что говорит Елена).

Какие пустяки!

Е л е н а.

Ты называешь пустяками

мою любовь, побег из дома?

А н д р е а с.

Ты возвратишься к мужу, чтоб потом

нам никогда уже не разлучаться.

Я отрекусь лишь для отвода глаз.

Е л е н а.

На деле же ты хочешь быть со мной… Спасибо!

А н д р е а с.

Ну да!

Е л е н а.

Ты думаешь, я соглашусь на это?

А н д р е а с.

Конечно, тут без жертв не обойтись…

Е л е н а.

Угрем скользишь меж двух прозревших женщин

А н д р е а с.

Ты у меня одна!

Л и в и я.

Так почему ж ты от меня ушел?

А н д р е а с.

Неудивительно! Я с полным основаньем

в неверности тебя подозревал.

Л и в и я (громко).

За это по щекам бы полагалось!..

А н д р е а с.

Как эта женщина здесь оказалась?!

Она вам попытается внушить,

что я ей мужем довожусь. Не верьте!

Л и в и я.

И это после пылких заверений?

А н д р е а с.

Я не с тобою говорил.

Л и в и я.

А кто сидел на этом стуле?

А н д р е а с.

Как, разве это был не манекен?

Е л е н а.

Теперь, мадам, вам все понятно?

Л и в и я.

Я, кажется, не из понятливых…

Он мне и нравился как раз за то,

что я его почти не понимала.

Ведь все, что выше разуменья,

мы, как всегда, боготворим.

А если б я хоть что-то понимала,

как все на свете женщины, которым

без умолку твердят: «Должны понять вы мужа!..» —

он был бы для меня чужим, как вот для этой пани…

Е л е н а.

Чужим? Ну, это как сказать!

Л и в и я.

Но мы ведь кое-что друг другу обещали?

Теперь ему не отвертеться. Я

сама слыхала: у него другая.

Нет, иногда неплохо, дорогая,

быть манекеном. К сожаленью, я

со дня помолвки в роли манекена…

Е л е н а.

Мне тоже все открылось постепенно.

А н д р е а с.

Да ровным счетом ничего! Что может

знать о мужчине женщина?

Е л е н а.

А что о женщине мужчина знает?

А н д р е а с.

Я сам все расскажу вам, ибо

себя я знаю лучше, чем кто-либо.

Я кем-то вам кажусь, но это — липа,

оптический обман… А вы, плаксивые, могли бы

мне в душу заглянуть и увидать пустыню

и две цветущих розы — две святыни…

(Елене.)

Багряную,

(Ливии)

белую,

(Елене)

сказочная нимфа,

(Ливии)

домашний ангел.

Е л е н а.

Лелейте белую розу в розовом будуаре!

Если есть у вас воображенье — она покраснеет.

Л и в и я.

Намекать на румянец, который мне залил щеки,

некрасиво. К тому же должна вам сказать,

что вы побелели от ревности.

Мы поменялись ролями, бордовая розочка,

вам и в голову не приходило, что мне

половина души его принадлежит!

Е л е н а.

А мне остающаяся половина тесна,

хотя я и худенькая!

Так что вселяйтесь-ка в обе, мадам,

считайте: я съехала.

А н д р е а с.

Елена,

выходит, что я остаюсь без души.

Душа, опустевшая наполовину, —

уже не душа.

Откровенничай после этого!..

Вы сами вас вынуждаете лгать —

и приходите в ужас, увидев

истинное лицо.

Мудрено ли, что мы не чураемся лжи!

Маску долой!

Я весь перед вами, Елена!

Как на духу говорю:

вы влюбились в афишу с одним из моих