Советская одноактная драматургия, 1978 - Гунар Рейнгольдович Приеде
В о р о н я т н и к о в. Иван Никитич в отпуске.
Ч а ш к и н а. А приедет? Семин тебе сказал: поднажмем, вывернемся. А без него? Молчи, Авдей, молчи! Портрет его заел. Черт с ним, оставим портрет, пусть висит, его самолюбие тешит. Хватит и строгого выговора.
В о р о н я т н и к о в. С предупреждением.
Ч а ш к и н а. И премиальными стукнем. Разве мало?
В о р о н я т н и к о в. Ладно, черт с ним, пусть висит.
Ч а ш к и н а. И помолчи.
В о р о н я т н и к о в. Попытаюсь.
Ч а ш к и н а. Уткнись в бумаги, будто дело делаешь. Сама договорюсь. (Пошла к двери, открыла.) Семин, входи.
С е м и н (входя). Можно?
Ч а ш к и н а. Можно. Мы тут посоветовались с Авдеем Валентиновичем, решили пойти тебе навстречу: портрет оставим. Парень ты молодой, тем более теперь — отец семейства. Ставить тебя в положение не хотим.
С е м и н. Спасибо, Евдокия Федоровна. И вас благодарю, Авдей Валентинович.
Воронятников, будто не слышит, уткнулся в бумаги.
Спасибо вам, Авдей Валентинович, говорю.
В о р о н я т н и к о в. Слышу, слышу, не глухой. Виси на здоровье, срамись.
С е м и н. Почему же «срамись»?
В о р о н я т н и к о в. А потому, что скажут: вон, посмотрите на этого гулену, у которого выговор с предупреждением. Улыбка-то твоя зубастая там в самый раз будет. Смех! Ну поблагодарил — и ступай. Надеюсь, поступок свой прочувствовал.
С е м и н. Нет, Евдокия Федоровна, уйду я все-таки!
Ч а ш к и н а. Куда?
С е м и н. На изоляторный.
Ч а ш к и н а. Ну чего ты, сказали — портрет оставим, значит, оставим.
С е м и н. Авдей Валентинович справедливо подметил: какой же портрет, когда строгий выговор, да еще с предупреждением. Смех!
Ч а ш к и н а. Гриша, у тебя же проступок: три дня. Это же справедливо.
С е м и н. А я разве говорю, что несправедливо? Конечно, справедливо: не гуляй, так тебе и надо.
Ч а ш к и н а. Ну так что?
С е м и н. Все равно срам. С предупреждением…
В о р о н я т н и к о в. Может, тебе без предупреждения охота?
С е м и н. Это уж как пожелаете. (Садится к столу, пододвигает к себе листок бумаги.)
Ч а ш к и н а. Что ты сел, что?
С е м и н. Напишу. По желанию надо, да?
Ч а ш к и н а. По какому желанию?
С е м и н. По собственному.
Ч а ш к и н а. Погоди!
С е м и н. Чего ж годить, Евдокия Федоровна… Конечно, все в меня тыкать будут: огреб, мол, выговор, достукался… Я все-таки передовой, мне обидно.
В о р о н я т н и к о в. Обидно ему, Дуся, обидно!
Ч а ш к и н а. Авдей!..
В о р о н я т н и к о в (резко вскакивая из-за стола). Да я его!..
Ч а ш к и н а (перекрикивая). Семин, выйди!
С е м и н (встал). Совсем уйти?
Ч а ш к и н а. Нет, жди, я позову. Далеко не ходи.
С е м и н вышел.
Ну кто тебя за язык тянул дразнить его?
В о р о н я т н и к о в. Я? Его? Дразнил?
Ч а ш к и н а. Он же самолюбивый.
В о р о н я т н и к о в. А я нет? У меня кожа, как у слона? Нет, не кожа, кора дубовая! Он самолюбивый? Он бессовестный, а не самолюбивый. Был бы самолюбивым, честь бы свою берег, вот что!
Ч а ш к и н а. Мы же в безвыходном! Четыре дня осталось, а он может. Ты пойми, он всех спасет: и тебя и меня. Всех! Да и нельзя его отпускать. Таких по всей стране с огнем ищут, с руками рвут. Ты же все лучше моего понимаешь. Снимем с него это — с предупреждением, можно и просто — выговор. Подумаешь! Что значит — с предупреждением? Так, пустое слово. Не цепляйся. Выговор — это крепко. (И, не дождавшись согласия Воронятникова, крикнула в дверь.) Семин, войди!
Вошел С е м и н.
Сядь. Да не к столу, а сюда. Снимает с тебя Авдей Валентинович «с предупреждением». Он добрый, душа-человек. Все! Иди, Гриша, работай. (Видя, что Семин о чем-то думает, быстро.) Мальчика-то как назвали?
С е м и н. Пантелеймоном.
Ч а ш к и н а. Как?
С е м и н. Пантелеймоном. Это жена захотела. Она учительница у меня, мудрует. Говорит: зря древние имена из обихода вышли. (Улыбается.) Эксперимент, значит, делаем. Вроде как ученые себе чуму или холеру прививают. (Смеется.) Я ей говорил: будет мальчик, три месяца делай что хочешь. Вот она и начала. (Весело.) Авдей Валентинович, да снимите вы с меня совсем этот выговор. На кой он? У меня настроение радостное, а вы его портите. Вон социологи говорят: у рабочего хорошее настроение надо поддерживать, тогда производительность труда поднимается. Вы на эту лекцию ходили? Я ее с удовольствием слушал.
В о р о н я т н и к о в. «С удовольствием»! А как же тебе ее без удовольствия слушать, когда вся страна, все ученые только и делают, что о твоем хорошем настроении пекутся. А ты все хамеешь и хамеешь!
Ч а ш к и н а. Авдей!
В о р о н я т н и к о в. Думаешь, ты передовик? Как бы не так! У тебя руки золотые, а до передовика-то еще пыхтеть и пыхтеть! Тебя для стимула на аллее вывесили, а ты и вообразил! Ты не передовик! Ты задовик, вот кто ты! Задовик!
Ч а ш к и н а. Авдей!
С е м и н (идет к столу, садится на стул, пододвигает к себе бумагу). Я с вами, Авдей Валентинович, браниться не буду, не так воспитан. (Пишет.)
Ч а ш к и н а. Семин, погоди!
В о р о н я т н и к о в. Пусть пишет, пусть!
Ч а ш к и н а. Авдей, не надо.
С е м и н. Выговор мне… Кто же после этого меня в бригаде уважать будет? Какой уж тут подъем…
Ч а ш к и н а. Снимем выговор.
В о р о н я т н и к о в. Нет, не снимем!
Ч а ш к и н а. Авдей, сядь. Семин, выйди.
С е м и н. Да разве он понимает современного рабочего человека!
В о р о н я т н и к о в. Не понимал, не понимаю и понимать не хочу! Голову дам отрубить, а на своем стану. Выговор не сниму.
С е м и н. Тогда я…
Ч а ш к и н а. Семин, сядь! Авдей, выйди… то есть, наоборот, ты сядь, я уйду… то есть я сяду, а ты выйди… Тьфу! Тихо! Выйди, Семин.
С е м и н. Пожалуйста. (Пошел.)
Ч а ш к и н а. И будь недалеко.
С е м и н. Знаю. Вы недолго — я обедать хочу. (Вышел.)
Ч а ш к и н а. Авдей…
В о р о н я т н и к о в. Дуся, не надо! Портим мы их, разлагаем, волю они берут, все забирают без остатка.
Ч а ш к и н а. Да делать-то что, что делать, я тебя спрашиваю? Кто он мне — сват, брат? Я об общем деле думаю, об общегосударственном.
В о р о н я т н и к о в. Пусть меня за него выгонят: упустил, мол, золотые руки. Нет, не упустил — выгнал!
Ч а ш к и н а. Никто тебя не тронет, и не в тебе дело. План надо дать — это главное, смысл. План! Ты не кипятись. У тебя всегда государственная голова была, ты всегда широко мыслил, верно?
В о р о н я т н и к о в (остывая). Верно.
Ч а ш к и н а. Ну и презирай его в душе, ненавидь даже, но интересы общие выше ставь. Пари над ним, ты умеешь парить, орел. Так говорю?
В о р о н я т н и к о в. Парить умею.
Ч а ш к и н а. И все! Нужен он сейчас. (Зовет.) Семин! Иди сюда!
Входит С е м и н.
С е м и н. Сняли?
Ч а ш к и н а. Гришка, Гришка, любим мы тебя, потому и балуем.
В о р о н я т н и к о в. Теперь он премиальные обратно требовать будет.
Ч а ш к и н а. Авдей!
С е м и н. У всех будут премиальные, а у меня нет. Ко Дню-то Конституции всегда было.
Ч а ш к и н а. Гриша, Гриша, это уж на вымогательство похоже.
С е м и н. Я, Евдокия Федоровна, всяких этих красивых слов не боюсь, мы под ними уж и без зонтика ходим. (Надулся.)
В о р о н я т н и к о в (Семину). Ты знаешь, что я решил? За прогул в три
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Советская одноактная драматургия, 1978 - Гунар Рейнгольдович Приеде, относящееся к жанру Драматургия. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
