Советская одноактная драматургия, 1978 - Гунар Рейнгольдович Приеде
Н о с о в. Погоди, Григорьич, тихо… Тут что-то серьезное, а ты гудишь…
П о л е н ь е в. Ну и черт с тобой! Сиди здесь хоть до ночи! А я после такого трудового дня имею право на отдых! (Снял халат.)
Н о с о в. Слышишь?
П о л е н ь е в. Ничего не слышу!
Н о с о в. Это — SOS! (Медленно переводит с английского.) «Новозеландский сейнер «Дева Амалия» потерпел… крушение… в… районе Малых… Антильских… островов…».
П о л е н ь е в (орет). Ну а какое тебе, Носову, до этого дело?!.
Н о с о в (продолжает перевод). «…координаты…». (Поленьеву.) Григорьич, у нас где-то карта была… Посмотри в моем столе.
П о л е н ь е в. Да пошел ты…
Н о с о в (вскочил, неожиданно закричал). Дай карту, тебе говорят!
Поленьев вздрогнул, испуганно бросился к столу, достал карту, протянул ее Носову.
(Развернул карту.) Так… Вот они, Антильские острова… Вот Большие… Вот Малые… А ты знаешь, Григорьич, это, в общем, не так уж далеко…
Оба склоняются над картой.
З а н а в е с.
В. Розов
НЕЗАМЕНИМЫЙ
Комедия положений
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
В о р о н я т н и к о в А в д е й В а л е н т и н о в и ч, 55 лет.
Ч а ш к и н а Е в д о к и я Ф е д о р о в н а, 53 лет.
С е м и н Г р и г о р и й Я к о в л е в и ч, 26 лет.
Похожий на красный уголок кабинет начальника цеха. В кабинете — В о р о н я т н и к о в. Он и есть начальник. Быстро входит Ч а ш к и н а.
Ч а ш к и н а. Пришел. Получай сокровище… (Кивает на дверь.)
В о р о н я т н и к о в. Не хочу я с ним говорить, противно. Выгнать его с завода к чертовой матери сразу и навек! О чем говорить!
Ч а ш к и н а. Не пыли, не пыли! Я себе за правило взяла: пусть тому плохо будет, кого я наказать хочу, а не мне. А то не бережем мы себя, расходуем щедро.
Дверь приоткрылась. Не входя в комнату, просунулся С е м и н.
С е м и н (широко улыбаясь). Здравствуйте, Авдей Валентинович!
В о р о н я т н и к о в (резко). Закрой дверь, я занят.
С е м и н аккуратно прикрыл дверь.
Ч а ш к и н а. Вызвал, так уж чего…
В о р о н я т н и к о в. Пусть сидит! Пусть ждет! Пусть томится! Я его попытаю!
Ч а ш к и н а. Да не трави ты себя, не трави! Его трави.
В о р о н я т н и к о в. Он думает: чего его левая ноздря захочет, то и подай?! Распустился! Ничего, соберу в комок! Ты мне объясни, Дуся, как можно без всяких уважительных причин три дня подряд прогулять? Ты бы могла так поступить, да еще улыбаться?
Ч а ш к и н а. Нет, конечно.
В о р о н я т н и к о в. А он может! А? Распустился!
Ч а ш к и н а. Да что ты на меня-то кричишь, ты на него кричи, если уж зашелся.
В о р о н я т н и к о в. Вот своей бы этой рукой взял за шиворот и — прямо за ворота!
Ч а ш к и н а. А кто вместо?
В о р о н я т н и к о в. И волчий билет! Чтоб никуда, никогда, ни при каких! Разве что отхожие места чистить.
Ч а ш к и н а. Перестань.
В о р о н я т н и к о в. Строгий выговор. Согласна?
Ч а ш к и н а. Согласна.
В о р о н я т н и к о в. С предупреждением.
Ч а ш к и н а. За.
В о р о н я т н и к о в. Ты его поганую рожу хоть с аллеи передовиков сняла?
Ч а ш к и н а. Сказала.
В о р о н я т н и к о в. А то вхожу во двор, и первое личико — его. Да еще улыбается во все зубы. И зубов-то у него, видать, не тридцать два, как у людей, а штук двести, как у крокодила. Какой дурак рисовал!
Ч а ш к и н а. А ты когда входишь, налево не смотри, а сразу направо, где наши достижения показывают.
В о р о н я т н и к о в. Остришь, что ли?
Ч а ш к и н а. Серьезно.
В о р о н я т н и к о в. То-то! Я еще Семена Ильича попрошу, чтобы его тринадцатой зарплаты лишили. Премиальные ему пусть и во сне не снятся, это уж само собой…
Ч а ш к и н а. Ну, относительно премиальных…
В о р о н я т н и к о в. Ничего, ничего… Все равно вдвое больше моего зарабатывает… Что бы ему еще придумать, Дуся?
Ч а ш к и н а. Вроде бы все исчерпал.
В о р о н я т н и к о в. Еще надо… в стенгазету о нем фельетон послать. Да, Пятнашкину закажем, он обязательно сделает.
Ч а ш к и н а. Пятнашкин о нем в прошлом месяце панегирику написал, до небес поднял.
В о р о н я т н и к о в. Да, спел дурак арию. Вот уж поистине: заставь богу молиться — он и лоб расквасит. Ничего, если на журналиста хочет, пусть учится, должен быть гибким.
Ч а ш к и н а. Другому закажем.
В о р о н я т н и к о в. Пятнашкина читать любят, у него талант. Лучше бы он…
Опять в дверь заглядывает С е м и н.
С е м и н (улыбаясь). Я тут, Авдей Валентинович.
В о р о н я т н и к о в (рявкнул). Закрой дверь, тебе сказано!
С е м и н исчез.
Ч а ш к и н а. Да зови ты его, зови, будет тебе!
В о р о н я т н и к о в. Не могу! Как увижу его личико — плохо делается. Ты ему скажи, чтоб он не улыбался больше.
Ч а ш к и н а. Сядь остынь.
Воронятников хотел что-то сказать, но Чашкина не дала.
Посчитай до тысячи, Авдей. Молчи и считай. Молчи. Считай.
Пауза.
Ну?
В о р о н я т н и к о в. Что?
Ч а ш к и н а. Сколько насчитал?
В о р о н я т н и к о в. Семь.
Ч а ш к и н а. Да ты не так медленно!
В о р о н я т н и к о в. Я не медленно. Но я до трех досчитал, а в уме мелькнуло: хорошо бы ему еще знаешь какое наказание придумать…
Ч а ш к и н а. Зови. (Пошла к двери.)
В о р о н я т н и к о в. Ты уходишь?
Ч а ш к и н а. Нет, тут буду.
В о р о н я т н и к о в. Да уж не уходи. Пускай!
Ч а ш к и н а (открыла дверь). Семин, входи!
Никто не входит.
Семин!
Ответа нет.
Гришка! (Вышла за дверь и скоро вернулась.)
В о р о н я т н и к о в (недоуменно). Где он?
Ч а ш к и н а. Сказали — в буфет пошел, ситро выпить.
В о р о н я т н и к о в (задыхаясь от гнева). Ай-яй-яй! (Ходит по комнате.) Знаешь, я теперь психику тех, которые убивают, понимаю.
Ч а ш к и н а. Да сам же ты ему сказал: погоди.
В о р о н я т н и к о в. Он и должен ждать, а не в буфете опохмеляться! Он там будет ситро лакать, эскимо облизывать… а мы… (Задохнулся.)
Ч а ш к и н а. Сейчас позовут его, я сказала. Подождем.
В о р о н я т н и к о в. Ну что ж, подождем их превосходительство. Нам ведь и делать нечего, как их ждать. До чего же мы их… (Чуть не заплакал.) До чего же мы их распустили, Дуся, этих незаменимых. Так вознесли, что и самим уж не достать. Ничего, я дотянусь!
Стук в дверь.
Кто там?
С е м и н (приоткрывая дверь). Разрешите войти?
Ч а ш к и н а. Входи.
С е м и н входит. Он большой, румяный, молодой, счастливый.
С е м и н. Теперь можно?
Ч а ш к и н а. Я тебе сказала — можно.
С е м и н (аккуратно прикрыл дверь). Здравствуйте, Авдей Валентинович.
Пауза.
(Робко и мягко.) Я говорю, здравствуйте, Авдей Валентинович.
В о р о н я т н и к о в (быстро). Здравствуй-здравствуй.
Пауза.
Достукался?
Семин молчит.
Что скажешь?
Семин молчит.
Улыбаешься, значит?
С е м и н. Это я от смущения, Авдей Валентинович.
В о р о н я т н и к о в. Знаешь, что тебе по заслугам положено?
С е м и н. Угадываю.
Ч а ш к и н а. Говори, Григорий, не валяй дурака. Угадываю.
С е м и н. Чего говорить, все ясно.
В о р о н я т н и к о в. Вот именно.
С е м и н. Виноват.
В о р о н я т н и к о в (взревев). Ты со мной, как с милиционером, не надо: «виноват», «товарищ начальник»,
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Советская одноактная драматургия, 1978 - Гунар Рейнгольдович Приеде, относящееся к жанру Драматургия. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
