Советская одноактная драматургия, 1978 - Гунар Рейнгольдович Приеде

П р о б к и н (усмехнулся). Ну вот… Как в воду глядел… Так кто был прав, я вас спрашиваю? Кому нужен этот псевдогуманизм?

П о л е н ь е в (двинулся на него). Слушайте, Пробкин! Я сейчас в таком моральном потрясении, что любая судебная экспертиза меня оправдает!

Вбежал  Н о с о в.

Н о с о в. Фу! Полдела сделано! Теперь осталось самое главное — продержать мичмана и найти во что бы то ни стало Таню.

П р о б к и н. Так! Я чувствую, мне больше здесь делать нечего. Я пришел сюда с открытым сердцем… Исключительно по настоянию дочери… Здесь явно пренебрегают моим приглашением. И, очевидно, моим домом. Я чувствовал, что ничего хорошего из этого знакомства не получится… К счастью, я не ошибся! Советую вам, товарищ Носов, забыть нашу фамилию! (Круто повернулся, вышел, хлопнув дверью.)

Н о с о в (задумался). Слушай, Григорьич, а может быть, я и вправду дурак?..

П о л е н ь е в. Ну не без этого, конечно…

Н о с о в. Может, надо было поехать с ним в ресторан, плюнуть на все, сидеть, веселиться?..

П о л е н ь е в. Да, ел бы сейчас шницель по-министерски… или киевскую…

Н о с о в. А что, действительно… К чему все? Что мне за это, платят? Какой в этом «высший смысл»? Прав, выходит, Надин отец?

П о л е н ь е в. Кто прав? Он прав? Да такой человек не может быть прав! Если б он был прав, то на земле и жить не стоило бы! Хотя, если научно говорить, к нему вроде не придерешься… работает, на машине ездит, вреда никому не делает, глупостей не позволяет, семью содержит, брат — кандидат… Живет в свое удовольствие, другими не интересуется и имеет на это право… Я иногда, честно скажу, и сам так хочу… Только не могу! Поживу спокойно пару дней, а потом меня такая тоска возьмет, что я обязательно номер выкину: либо торт «с выносом» закажу, либо свою старуху на «чертовом колесе» до потери сознания закатаю… И что самое интересное — в такие моменты мне их, которые «правильно» живут, даже жалко становится… Так что ты, Толик, по сравнению с Пробкиным, может, и глупей, но счастливей! И он тебе по ночам завидует! Оттого днем и злится…

Н о с о в. Как думаешь, Надя это понимает?

П о л е н ь е в. Чего не знаю, того не знаю… Но если не понимает, я за ваше счастливое будущее не ручаюсь! (Пододвинул к себе какой-то приемник, стал проверять диапазоны.) Ладно! Давай делом заниматься… Ты эту «Спидолу» смотрел?

Н о с о в. Там переключатель сменить надо. (Пододвинул к себе какой-то проигрыватель, тоже принялся за работу.)

Некоторое время оба молча занимаются каждый своим делом; помещение заполнилось беспорядочными шумами эфира: треском, обрывками музыки, голосами.

П о л е н ь е в (пощелкав переключателем). Вот тут слева пробуксовывает… Надо тросик посмотреть… (Усилил звук.) Слышишь?.. Кручу, а волна не уходит…

Из радиоприемника донеслась музыка, а затем взволнованный женский голос: «Хосе! Я ухожу!» Мужской взволнованный голос ответил: «Я прощу тебя, образумься! Все прошлое забыто! Кармен! Моя Кармен! Дай мне спасти тебя и самому спастись с тобой!» Зазвучала музыка Визе из оперы «Кармен». Поленьев щелкнул переключателем.

Н о с о в. Подожди! Оставь! Что-то голос очень уж знакомый…

П о л е н ь е в. Чей? (Щелкнул переключателем.)

Снова зазвучала музыка Бизе, и на ее фоне взволнованный женский голос произнес: «Я ухожу! Но перед тем, как уйти, скажу тебе всю правду: я тебя больше не люблю, а ты меня еще любишь и поэтому можешь убить меня… Ты требуешь от меня невозможного. Я бы могла опять солгать тебе, но мне не хочется это делать. Между нами все кончено!» Мужской голос продолжал: «Так ты любишь Лукаса?» «Да, я его любила, — произнес женский голос, — как и тебя… Быть может, меньше, чем тебя. Теперь я никого больше не люблю и ненавижу себя за то, что любила тебя!.. Еще любить тебя я не могу! Жить с тобой я не хочу!..» Пронзительно возникла торжественная тема тореадора, но это уже не интересовало Носова и Поленьева. Изумленно они смотрели друг на друга.

Это… Это… Как же понять? Его жена?

Н о с о в (без всяких эмоций). «Кармен» это, Григорьич! Литературу читать надо…

А по радиоприемнику на фоне нарастающей музыки Бизе мужской голос продолжал: «Я ударил ее два раза. После второго удара она упала не крикнув. Я целый час просидел над этим трупом, уничтоженный. Потом я вспомнил, как Кармен мне говорила не раз, что хотела бы быть похороненной в лесу. Я вырыл ей могилу ножом и опустил ее туда. Затем сел на коня, поскакал в Кордову и у первой же кордегардии назвал себя…» Музыка достигла апогея и стихла. Голос диктора произнес: «Вы слушали радиопьесу по новелле Проспера Мериме «Кармен». Роли исполняли: Кармен — артистка Татьяна Букина, Хозе — заслуженный артист республики Николай Медников. Дорогие друзья! Напишите нам, понравилась ли вам наша передача. Наш адрес…»

П о л е н ь е в (выключил приемник). Ну что? Понравилась тебе эта радиопьеса?

Носов молчит. Открывается дверь, входит  Б у к и н  с пакетом в руках.

Б у к и н. Еще и еще раз здравствуйте!

Носов и Поленьев молчат.

(Поленьеву.) Я купил!

П о л е н ь е в. Чего?

Б у к и н. Корм для селезня!

П о л е н ь е в. Молодец.

Н о с о в (взял магнитофон, протянул его Букину). Получите!

Б у к и н. Наконец-то! Работает хорошо?

П о л е н ь е в. В лучшем виде…

Б у к и н. Сколько с меня?

П о л е н ь е в (мрачно). Нисколько! С нас еще причитается… Только заберите его от греха подальше, купите лучше проигрыватель…

Б у к и н. Нет, я заплачу как положено…

Н о с о в. Ничего не надо! Жене привет передайте… Она у вас актриса?

Б у к и н. Да. А что?

Н о с о в. Ничего. Хорошая актриса. Только пусть дома меньше репетирует…

Б у к и н. При чем тут моя жена?

Н о с о в. К слову пришлось! Она где сейчас?

Б у к и н. Дома!

Н о с о в (почти закричал). Ну и идите к ней! Что вы тут время теряете?!

Б у к и н. А с этим… с селезнем, что?

П о л е н ь е в (в его голосе угроза). Мичман! Ты меня сейчас селезнем не травмируй! По вопросу селезня звони завтра утром!

Б у к и н (растерянно пятится к выходу). Нет, ребята, честно… вы какие-то странные… чокнутые какие-то… Я чего-то вас не понимаю… (Уходит.)

П о л е н ь е в (задумчиво). Так. Подведем итог. Подсчитаем, что у нас в плюсе, что в минусе… План — в минусе, мотоцикл — в глубоком минусе, абсолютно я голодный…

Телефонный звонок.

Н о с о в (взял трубку). Алло!.. Я, Надя… Подожди… Нет, ты послушай… Зачем ты так? Я ведь… При чем здесь?.. Надя, ты… (Положил трубку, пододвинул к себе приемник, безучастно стал крутить ручки.)

П о л е н ь е в. Надя тоже в минусе. В жалобной книге — две записи. Выходит, в плюсе у нас только одна Кармен и ее тетя, которая в настоящий момент подлетает к Туапсе на мои деньги. (Достает из кармана рубль.) Вот тебе еще