Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген

Набрасываются на Яна.

Я н. Что вам нужно, господи, что вам от меня нужно?

В т о р о й  в о р. Око за око!

Я н. Воронье! Неужели даже труп вас не остановит?

Т р е т и й  в о р. Разве здесь кто-нибудь умер?

В т о р о й  в о р. Вот беда, вот напасть.

Я н. Я убил его.

Т р е т и й  в о р. Святые угодники, что ты теперь, парень, делать будешь, куда денешься, что предпримешь?

Я н. Не знаю.

В т о р о й  в о р. Как это случилось, почему ты это сделал?

Я н. Из гордости! Из сумасбродства!

Т р е т и й  в о р. Боже правый, это ужасный грех. Ты так молод. Ах, что тебе остается. Улепетывай как можно дальше. Туда, где нет ни людей, ни правосудия.

В т о р о й  в о р. Еще дальше, еще дальше! Беги на край света. Спрячься в тюрьме. В каземате, на дне камеры.

П е р в ы й  в о р. Все попытки бежать напрасны. Ни в пустыне, ни в темнице ты не обретешь покоя. Не скроешься. Не избавишься от голоса, заставляющего содрогаться убийцу.

Я н. Надо идти до конца печали, до конца, испытаний, до пристани в царстве теней.

В т о р о й  в о р. Да, парень, на пристанях дали мешаются с толпами чужеземцев. Среди множества людей тебя никто не найдет. Будешь там трудиться с рассвета до заката. Будешь трудиться, как вьючное животное, и сон вернется к тебе.

Т р е т и й  в о р. Есть у тебя деньги на дорогу?

Я н. Спасибо. Вы слишком добры.

В т о р о й  в о р. Надо помогать друг другу.

Т р е т и й  в о р. Ночью, которую мне напоминает это несчастье, я стоял с топором перед приоткрытой дверью. Слава всевышнему! Вдруг послышался детский плач, спящие проснулись и зажгли свет. Слава, слава всевышнему, я не взял на душу греха! С тех пор я избегаю искушений, с тех пор, обретший искупление, я свободен от кровавой вины. Могу смеяться, стою с вами на этом вечно цветущем лугу. В таком прекрасном крае, с прямодушными парнями, в дружеском согласии.

В т о р о й  в о р. Какой в этом толк? Болтовня ему не поможет.

П е р в ы й  в о р. Менее всего ему поможет судейская петля.

Т р е т и й  в о р. О, жуткое правосудие!

В т о р о й  в о р. Ну, мальчик, вставай! Выше голову! Отправляйся на станцию железной дороги. Беги, пока есть время, пока тебя не схватили, пока тебя не связали.

П е р в ы й, в т о р о й, т р е т и й  в о р ы (вместе). Беги! Вот немного денег! Ладно, не трать попусту слов и беги во всю мочь.

Т р е т и й  в о р. И нам, товарищи, тоже пора. Не то в конце концов нас схватят. И то сказать, не хотелось бы мне предстать перед судом по обвинению в убийстве! Кто мне поверит, если я бродяжничаю тридцать лет.

В т о р о й  в о р. Ах, преступления так правдоподобны. Все еще ночь, а мы в лохмотьях. Итак, в дорогу.

Воры уходят.

Я н. Все течет! Все возвращается, и этот череп — затычка мира, затычка ужаса. Вихри и сырые ветры наполнят череп убитого завываниями. Они будут звучать в нем и под землей, я услышу их, где бы я ни был. Руки, которые вот-вот превратятся в когтища, одержимые страшной пляской святого Витта, в миг успокоения будут трясти мою дверь. Я безумствовал, доверяя дерзкому отсвету ада, который принято называть зарницей, пределом отваги, вспышкой поэтической мудрости. Ворчливый чудак в темной комнате громоздил бессмыслицу за бессмыслицей, а я выкрикивал слова безрассудства, веря каждой букве. Я грезил — и до крови поранился о мечты. Будь они прокляты! Да падет эта кровь на головы поэтов!

Входит  с у д е б н а я  к о м и с с и я.

М а г и с т р. Вот мы и на месте. Доброе утро, друг.

Я н. Вы ищите убийцу? Арестуйте меня!

С у д ь я. Отойдите, пожалуйста.

Я н. Нет нужды в долгом разбирательстве.

Л е к а р ь. Не вмешивайтесь в ход следствия. Лучше погуляйте. Успокойтесь!

Я н. Сударь, я убил своего дядю.

С у д ь я. Ну, ну, ну. Чуть побольше спокойствия, мальчик. Прошу вас, господин магистр, уведите его!

М а г и с т р. Идем, Еник.

Я н. Это произошло неожиданно. Собственно, по чистой случайности.

М а г и с т р. Он несет околесицу. Он слишком удручен. Без конца повторяет, что убил дядю.

Л е к а р ь. Ничего, ему скоро станет лучше.

Я н. Я точил нож на этом камне, и, увидев человека, который, как мне показалось, силой тащит куда-то девушку, не удержался и ударил его. Увы, слишком метко.

Л е к а р ь. Он не пьян?

С у д ь я. Ха, дурак.

Л е к а р ь. Это положение тела характерно для апоплексического удара. Носовой платок. Мокрота. Пишите, судья. На земле нет следов борьбы. Труп лежит естественно, лицо спокойно. Одежда в целости и сохранности. Черт возьми, кто он? Одет, словно на бал. Перчатка без ссадин. Можно сказать — «перчатка без ссадин»?

М а г и с т р. Ужасное ремесло.

Л е к а р ь. Поторопитесь, пожалуйста, разденьте труп, переверните его! На коже никаких повреждений.

Я н. Удар ножом в сердце.

С у д ь я. Умерьте свою скорбь.

Л е к а р ь. Моя работа слишком ответственна. Я хотел бы заниматься ею в спокойной обстановке. Вы готовы? Тогда продолжим. Между сжатыми зубами немного пены. Взгляните, какие прекрасные зубы.

М а г и с т р. Еще раз повторяю — у тебя не было ни ножа, ни топора, ни даже булавки. У тебя не было ничего, чем бы ты мог его ранить. Очнись наконец от своей глупости.

Я н. Ах, не верю. Я держал нож. Острие царапалось, сталь звенела и сверкала.

Л е к а р ь. Нет никаких следов, свидетельствующих о попытке удушения. Случай ясный. Apoplexia cerebri[148]. Это все. Протокол готов, господин судья. Я подпишу его завтра в одиннадцать. Черт возьми, хорошая смерть — смерть без лекаря.

Я н. Я во всем признался и хочу повторить свои показания.

Л е к а р ь. Замечательная — просто чертовски — смерть. Перестаньте, пожалуйста.

М а г и с т р. Бедное, глухое, немое и бесчувственное сердце.

Л е к а р ь. Знаете, чего я себе желаю? Хоть бы и мой сифилис кончился так же! Что поделаешь. Как правило, мы не выбираем себе болезнь.

М а г и с т р. Эдемы печали.

Л е к а р ь. Недуг как недуг. Не подцепи я его, это еще не сделало бы меня намного счастливее.

Я н. У меня все руки в крови, а мой нож еще валяется неподалеку. Вы ничего не хотите видеть, вы слепы.

С у д ь я. Осторожнее, осторожнее, молодой человек! С властями шутки плохи. Мне следовало бы счесть ваши слова неудачной попыткой острить, что могло бы дорого вам обойтись.

Я н. Значит, я не виновен в этой смерти?

Л е к а р ь. Мой милый, идите прилягте, идите спать. Можете прикрыть труп, можете унести его. Это все, до свидания. Иду пускать на ветер деньги.

С у д ь я. Следствие закончено. До свидания, магистр!

С у д е б н а я  к о м и с с и я  уходит.

М а г и с т р. Поминай как звали. Что я тебе сказал о дружеской встрече в небесных высях или под треск костров? Что я сказал, что я без конца повторял? Какое отвратительное утешение я придумал? Острие, воткнувшееся в землю, не переступить никому. Из мертвого тела вырастет куст ужаса, и тот, кто пройдет мимо, не