Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола

М а р к и з а  С и л ь в и я.

Хотел он лишь «прошу» сказать, король,

но речь с трудом дается старику.

П е т е р. Допустим, все уже сказано. К чему лишние речи? Не стоит тратить слов попусту. (Уходит с маркизой Сильвией.)

А д е л а (графу Рихарду и графу Альфреду, все еще застывшим в поклоне). Выпьете, господа?

Г р а ф  Р и х а р д.

Сударыня, поверьте мне, все люди —

лишь жалкие рабы своих желаний.

Вино, вино! Вот роковая страсть!

И я, хоть стар уже…

А д е л а. Да вы еще в полном соку!

Г р а ф  Р и х а р д.

Зачем скрывать свой возраст, госпожа?

Я в нем не вижу для себя проклятья,

не хуже он, чем отрочество, юность,

лишь содержанье у него иное.

А д е л а. Ах!

Г р а ф  А л ь ф р е д.

Неужто содержанье в нем осталось?

А д е л а. Вы говорите, словно читаете старинную книгу. Это ужасно симпатично. Смотрите, как бы я в вас не влюбилась!

Г р а ф  Р и х а р д. Мадам?!

А д е л а. Прошу прощенья, я забыла, что вы стеснительный.

Г р а ф  Р и х а р д. Мадам!!!

А д е л а. Продолжайте, пожалуйста.

Г р а ф  Р и х а р д.

Известна ли вам сладость утомленья?

Известна ль прелесть погруженья в сон?

Когда-нибудь и вы, мой друг, поймете

чарующую красоту заката —

ее нам открывает вечер жизни.

Мы благовесту внемлем над полями,

мы ходим по мерцающим росинкам,

а запахи цветов и песни птиц

напоминают молодость и счастье.

И тишина врачует день усталый.

А д е л а. О, да вы поэт, милый граф! (Графу Альфреду.) Видите, нынче так умеют изъясняться только старики. Вам, молодым, за ними не угнаться.

Г р а ф  А л ь ф р е д.

Так он — поэт? Вам нравятся стихи?

Лишь в женщине поэзия для нас!

А д е л а. Молчите, это настолько банально, что может показаться модерновым.

Г р а ф  А л ь ф р е д.

Модерновым, сударыня?

А д е л а. Да, модерновым. Попробуйте перевести нынешние стихи на обыкновенный язык. Увидите, какая получится банальность.

Г р а ф  А л ь ф р е д.

Я вами очарован, восхищен!

А д е л а. Правда, это вовсе не значит, что я старомодна. Но современное искусство — сплошной кошмар. Слышать о нем не хочу!

Г р а ф  А л ь ф р е д.

О, высший свет привык так поступать!

Все то, чего мой ум понять не в силах, —

достойно осужденья и проклятья.

А д е л а. Тсс… Королева-мать!

Граф Рихард и Альфред застывают в глубоком поклоне и так стоят до прихода  Р о з а л и и.

Р о з а л и я. Ужасно, Адела! Меня замучила мигрень! Зачем эти мужчины стоят в таком изогнутом положении?

А д е л а. Ваше величество, позвольте вам представить: граф Рихард из Святой Амелии… (Графу Альфреду.) Как там дальше?

Г р а ф  Р и х а р д (в поклоне).

…посланник папы, королевский канцлер…

Г р а ф  А л ь ф р е д (тоже в поклоне).

…владелец Леванты и Деветсила.

Р о з а л и я. Да выпрямитесь же, господа. Поясница будет болеть. Но где же Аристид? (Аделе.) Кто это? Я их не знаю!

А д е л а. Наверно, их пригласил папа. Я позову его. (Графу Альфреду.) Идемте, мой кавалер. И можете говорить о любви. (Уходит с графом Альфредом.)

Г р а ф  Р и х а р д.

О благородство! Голубая кровь!

Когда б я был незряч и только слышал, —

лишь внемля речи вашей благородной,

рабом бы вашим верным стал до гроба.

Р о з а л и я. Да будет вам, это уж чересчур!

Г р а ф  Р и х а р д.

О сила мудрости, о сердца чистота!

Величия ты своего не видишь!

Р о з а л и я. Ах, вы один сумели меня понять! Как мало осталось таких мужчин. Вы не представляете, как я страдаю.

Г р а ф  Р и х а р д.

С величием несчастье в вечной дружбе…

Р о з а л и я. Ах!

Г р а ф  Р и х а р д.

…оно всегда лишь сильных духом ранит.

Р о з а л и я. Ах!

Г р а ф  Р и х а р д.

Быть женщиной, что держит жизнь в узде…

Р о з а л и я. Ах! Продолжайте, пожалуйста!

Г р а ф  Р и х а р д.

…умеет править, прелестью чаруя…

Р о з а л и я. Ах, какой вы образованный!

Г р а ф  Р и х а р д.

…даря улыбки, — избранных удел.

Р о з а л и я. До чего вы умны! Вам бы министром быть.

Г р а ф  Р и х а р д (с низким поклоном).

Ваше величество, благодарю.

Появляются директор  К о р о л ь, А д е л а  и  г р а ф  А л ь ф р е д.

Р о з а л и я (взволнованно). Аристид, куда ты пропал? Тут у нас новые гости, а ты и не встретишь.

К о р о л ь. С кем имею честь?..

Г р а ф  Р и х а р д.

Граф Рихард, из Амелии Святой…

К о р о л ь. Как-как?

Р о з а л и я. Ах, Аристид! Разве ты не понимаешь? Господа хотят остаться инкогнито.

К о р о л ь. Инкогнито не инкогнито, а я их не знаю!

Р о з а л и я. Ах, Аристид! Ты же сам их пригласил! Вечно все забываешь…

К о р о л ь. Неважно. Я желаю знать, кто у меня в доме!

Г р а ф  Р и х а р д.

Позволит ваша милость объяснить?

Мы прибыли сюда из дальних стран,

где не восходит солнце даже днем,

где сон есть жизнь, а жизнь есть вечный сон.

Хотим узнать, как выглядят теперь

жизнь, люди, управленье государством.

К о р о л ь. Цирк тут у нас, что ли, чтобы на нас приходили смотреть? Я желаю знать, с кем имею честь разговаривать?

Г р а ф  Р и х а р д.

Граф Рихард, из Амелии Святой,

посланник папы, королевский канцлер,

владелец Леванты и Деветсила…

К о р о л ь. Что вы себе позволяете, любезный? Я не допущу, чтобы надо мной смеялись!

Р о з а л и я. Аристид, как ты себя ведешь? Не забывай, ты на маскараде.

К о р о л ь. На маскараде или не на маскараде, а я хочу знать. (Графу Альфреду.) Кто вы такой?

Г р а ф  А л ь ф р е д.

Граф Альфред, из Амелии Святой…

К о р о л ь. Нет, меня хватит