Кодекс чести морского офицера. Русский Императорский флот. Страницы истории, дух и дисциплина - Коллектив авторов

а как придется. Наша команда будет в порядке на берегу, как это понимаю я, только тогда, когда она сходит на берег целиком, со своими офицерами, со своим укладом жизни и с тем, чтобы целиком вернуться назад. Матрос не похож на солдата, и из него солдата сделать уже нельзя.

– Я понимаю, что вы говорите, и на примере вашей роты вижу, что вы до некоторой степени правы. Но достигаем же мы всего этого в полках, то есть без морского обычая?

– Да, ваше замечание вполне справедливо, но новобранец приходит в полк в уже воспитанную в военном духе среду с постоянным офицерским составом и отличным, в большинстве случаев сверхсрочнослужащим унтер-офицерским составом. Люди все время на виду. Обучение однообразное. С утра и до позднего вечера люди в руках. Этого нет на судах. Вот вы видели, что во всей роте я имею только трех унтер-офицеров из всей команды, кои отвечают званию унтер-офицера армии. Остальные – специалисты и являются авторитетом для рядового матроса только в пределах своей специальности; на берегу они для меня простые рядовые матросы, на корабле же строевой унтер-офицер почти не имеет цены.

– Первый раз слышу такое мнение.

– Я молод, Ваше Превосходительство, и то, что я высказал вам сейчас, вложено в меня моими первыми руководителями, как я уже докладывал вам.

– Нет. То, что вы говорите, не шаблонно. Я поговорю с вашим адмиралом.

По окончании беседы со мной генерал заявил о своем желании говорить с матросами без присутствия офицеров. О чем говорил генерал, не знаю, но уходя уже домой, я был остановлен старшим боцманом.

– Ваше Высокородие, дозвольте обеспокоить.

– Беспокой, в чем дело?

– Так что ребята беспокоятся. Генерал все это допытывались, почему мы бунтуем. Мы говорим ему, что мы не бунтуем, что мы плаваем, а они не верят, скажи да скажи, а ребята и не знают, чего говорить-то, а теперь беспокоятся, кабы чего роте плохого не было и просятся на «Монгугай».

Вот как поняли матросы сухопутное начальство, искренне желавшее выяснить суть дела. Месяца через три мы вышли из подчинения военному командованию.

Я позволил себе привести этот случай, только как иллюстрацию непонимания военными жизни моряков и для того, чтобы ознакомить с условиями быта команд перед Революцией тех, кто во флоте не служил. Все, что я написал, – мелочь, но повторяю: из мелочей состоит целое. Непонимание флота армией вообще, даже выдающимися военными авторитетами в частности, имело место у нас. Мы знаем факты, когда военное командование говорило, что флот ничего не сделал в последнюю войну, а когда укажешь на факт спасения Франции снятием с ее фронта пяти германских корпусов и переброски их на Восток, что можно было сделать только благодаря наличию у нас Балтийского флота, соглашаются: «Да, флот что-то сделал». Такое же непонимание флота армией было и у наших врагов, немцев, и многие исследователи говорят, что война была проиграна ими в силу этого.

Вот почему в Соединенных Штатах, в Германии, в Польше и других странах устраивают так называемые «Морские дни», когда корабли флота расходятся по всем портам страны и корабли открыты для осмотра публики, которая на судовых шлюпках бесплатно привозится с берега. Все показывается, объясняется, а в Германии и Англии на кораблях даются даже публике легкие завтраки. Делается это все, дабы ознакомить общественность с условиями жизни флота и убедить ее в том, что в настоящее время военная мощь страны не может существовать без флота.

Кают-компания

Первые шесть частей нашего труда говорили о фундаменте, на котором базируется правильно организованная внутренняя жизнь корабельной кают-компании; на нем же покоится делаемая нами впервые попытка дать нечто осязаемое, оформленное и законченное, что могло бы лечь в основу организации нашей «кают-компанейской жизни за рубежом».

Все, приводимое нами в настоящей части, то есть о внутренней жизни кают-компании корабля, о традициях и о морских обычаях, коими регулировалась жизнь кают-компании, о внешних функциях ее, как таковой, не является описание какой-либо определенной кают-компании, а есть сводка в одно целое всего того, что, по-нашему мнению, должно явиться образцом для создания кают-компании. Приводимые нами традиции и морские обычаи имели место в действительной жизни кают-компании Российского Императорского флота.

Единственное оправдание нашей жизни, как организации, заключается в работе по сохранению, укреплению и поддержанию уцелевшей души флота, дабы с освобождением Родины от ига интернационала, иметь готовых и подготовленных людей для создания и быстрого усовершенствования необходимой для Великой России морской силы, покоящейся на старых, славных, победных традициях Русского Императорского флота под дорогим сердцу русского моряка Андреевским флагом.

Осуществить же наше желание и достичь намеченной цели мы сможем лишь тогда, когда будем представлять из себя единое, одинаково воспитанное и одинаково думающее, нераздельное, мощное тело.

Кают-компания в понятии офицерского состава корабля есть душа его. Она – все, на чем покоятся дисциплина, порядок и всякого рода деятельность корабля.

Поэтому, дабы достичь в полной мере поставленных нами целей, надо начать с основы всего – кают-компании. Организовав нашу зарубежную кают-компанейскую жизнь по одному и тому же образцу, мы тем самым сразу же достигнем более тесного единения и общности взглядов, при которых и общая цель будет достигнута легче.

Мы знаем и понимаем психологию моряка; мы знаем нашего русского морского офицера; знаем, что все, о чем говорится в этой части нашего труда, не является чем-либо новым для читателя, и глубоко верим в то, что русский морской офицер Императорского флота не усмотрит в нашей попытке желания учить (на что мы не имеем никаких прав), а увидит именно то, что мы хотим, то есть искреннее желание ознакомить тех, кто в годы Гражданской войны пополнил наши ряды, не будучи достаточно знаком с особыми условиями службы и быта на военных кораблях и молодежь, выросшую и воспитанную за рубежом и примкнувшую к нам, – с историей нашего флота, его заветами, традициями и обычаями, ибо действительными работниками на возрожденном флоте будут они, а не мы.

В кают-компании крейсера «Россия», 1913–1914 гг.

Мы, волею Божьей уцелевшая старая душа Русского Императорского флота, должны передать нашим заместителям наши знания, наш опыт, вдохнуть в них то, что сами получили в Морском корпусе и во время плавания на кораблях. В этом, и только в этом заключается главная цель, которая оправдывает наше существование (как организации) за рубежом.

О кают-компании

В начале XVIII столетия на судах английского флота в