Кодекс чести морского офицера. Русский Императорский флот. Страницы истории, дух и дисциплина - Коллектив авторов

аудиторию хорошей музыкой балалаечного оркестра. Эпоха парусно-парового флота особенно славилась этим, и тогда же были созданы дошедшие еще до нашего времени русские морские профессиональные песни, как, например, «Фрегат Минин». В этой песне бесхитростно описывается шторм: «А наш фрегат “Минин” поди ветер валит, формарсель полощет, бизань не стоит» – ряд произведенных работ и действия отдельных лиц служебного персонала. К несчастью, ничего целого в памяти не сохранилось. Этой песнью почти всегда начинался баковый концерт.

Как правило, матрос не любил военных солдатских хоровых песен и пел их только по принуждению. Он любил свою морскую песню или песни родных мест. Между прочим, хоровую песню, песню «Нелюдимо наше море», отказывался петь совершенно, говоря, что петь ее в море нехорошо.

Большое влияние на характер песен оказывали сами исполнители. Если было в команде много хохлов, процветали «Ревет и стонет Днепр широкий» или «Гей, там убили»; были русаки – «Среди долины ровныя»; попадались сибиряки, тогда лилась широкая, звучная, полная собственного достоинства песня сибиряка-пионера, отвечающая полностью сибирской поговорке «Сто верст не расстояние, десять рублей – не деньги».

Ушел матрос-парусник, и с ним ушла морская песня моряка-профессионала. Появились песни более современные, отдающие копотью завода. Дух времени сказался и здесь. Современный матрос лишен романтизма, он квалифицированный специалист.

Об отмеченных вице-адмиралом Давидовичем-Нащинским в его «Воспоминаниях» играх «в рыбку», «шубу шить» и других нам пришлось не только слышать, но и играть в них на «Князе Пожарском» благодаря старожилу боцману Рыбе. Сделаем описание этих бесхитростных игр.

Рыбка

Игра состояла в том, что матрос подвязывался петлей, взятой вокруг поясницы, к горденю, закрепленному на верхней части фок-вант, и так, что он мог не только свободно стоять, но и двигаться шага на три в любом направлении. Четвертый шаг уже поднимал его в воздух. Он и был «рыбкой». Ему давали жгут, удар которого кого бы то ни было из окружающих освобождал «рыбку» от сидения в петле, и получивший удар становился «рыбкой». «Рыбку» кольцом окружала команда, в распоряжении которой также был один жгут для поощрения «рыбки». Жгут все время передавался от одного к другому. Умелое поощрение «рыбки», промахи «рыбки» и ряд острот и зубоскальства делали игру очень веселой, и команда играла в нее очень охотно.

Шубу шить

Тоже очень популярная и оживленная игра. В круг садилось от 30 до 50 матросов, вплотную один к другому с согнутыми коленями и так, чтобы оставалось под ними пространство для передачи жгута. Колени сидящих и вся внутренность круга покрывалась брезентом. В центр сажалась «шуба» – очередной матрос. Его всячески поощряли как словами, так и жгутом, заставляя найти жгут, и так, чтобы не сдернуть парусины, а запуская руки под колени. Были специалисты-ловкачи, которые обычно и садились в круг, начиная игру. Они быстро сажали в круг намеченную жертву, неуклюжего увальня, молодого матроса, и тогда начиналось «шитье шубы» на его спине. Советы, поощрения, остроты окружающих еще более усиливали интерес. Были и такие, которые избегали играть, их неожиданно бросали в круг и иногда добавляли еще лишний жгут, и тогда игра достигала своего апогея.

Свечка

Несколько кусков сальной свечки бросалось в большой бак или кадушку, наполненную до половины соленой морской водой. Игра состояла в том, чтобы выловить свечку губами и вынуть из воды. Это своего рода искусство требовало большого навыка и выловить свечку было далеко не так легко, как это кажется.

Бой подушками

Хорошо оструганное, полированное круглое бревно укреплялось фута на три от палубы и по сторонам его клались матрасы. На него верхом, лицом друг к другу, на расстояние вытянутой руки садились два играющих. Каждому давался мешок, набитый паклей. Цель – сбить противника и остаться сидеть самому; главное, конечно, остроты и замечания толпы.

Так проводил часы отдыха и забав наш славный матрос эпохи парусно-парового флота. Теперь этого больше нет.

Татуировка

Обычай татуировки имеет длинную и интересную историю, с которой стоит хотя бы кратко познакомиться, дабы оправдать моряка не только старого, прошлого времени, но и настоящих дней в его склонности татуироваться.

Энциклопедический словарь Century Dictioner говорит: «Татуировка – это рисунок на поверхности тела, неизгладимо сделанный путем прободения кожи и введения разного красящего вещества в места уколов». И далее: «Матросы и другие украшают кожу легендами, любовными эмблемами и т. д. Некоторые нецивилизованные народы, особенно новозеландцы и даяки с Борнео, покрываюсь большую поверхность тела орнаментными рисунками… Таитяне имели обычай, который они называли “тату”: они накалывали кожу настолько легко, что кровь не показывалась».

Хотя дикари уже в глубокой древности татуировали себя, полагая, что этим они улучшают свою красоту, мы должны искать причины возникновения этого обычая среди моряков не от них, а в военной среде. Многие считают, что матрос подражал в этом весьма древнему обычаю, имевшему место в военных организациях. Исторически верно, что татуировка в период ее зарождения была отличительным знаком солдата. Многие произведенные исследования определенно указывают, что татуировка в Европе была своего рода паспортом для определения тела солдата, отдавшего жизнь на поле битвы. Татуировка употреблялась также для отметки дезертиров, а позже и преступников.

В связи с отказами в похоронах протестанта католическими странами и островами (как, например, островом Мадера, где одно время чужестранцу-протестанту было отказываемо в погребении тела на острове), матросы в силу веры, что из земли созданный должен в землю и уйти, нашли способ обхода, обеспечивающий им похороны в земле. Пастырь-американец писал в 1838 г.: «Отказ от похорон протестанту католическими общинами был настолько действителен, что у матросов создался обычай татуировки креста на руке». С течением времени необходимость стала склонностью, своего рода стилем среди матросов всех национальностей. Татуировка, подобно морскому языку, стала неотъемлемой частью матроса, указанием на его принадлежность морю. Даже теперь татуировка среди матросов рассматривается как доказательство «бывалости, солености», права на звание морского волка.

В последнее время с прекращением долгих плаваний, с исчезновением моряка-матроса и заменой его матросом-специалистом, уходит, как и многое другое, и обычай татуировки.

Характер рисунка татуировки моряка также имеет историю, общую для всего морского интернационального братства. От простого рисунка креста, якоря, сердца, щита он постепенно вылился в полное изображение распятия Иисуса Христа. Вторым типом рисунка были изображения русалок, наяд, постепенно переходящих к основе основ – женщине, где стали допускаться всякого рода фривольности. Изображение голых женщин одно время было так распространено, что при приеме в американский военный флот было введено требование путем добавочной татуировки одевать их