Кодекс чести морского офицера. Русский Императорский флот. Страницы истории, дух и дисциплина - Коллектив авторов

Адмирал Коломейцов указывает еще на одно поверье. Во время штиля, чтобы получить ветер, надо было написать на клочке бумаги имена 10 лиц, обладающих лысыми головами, выбросить бумажку за борт и скрести ногтями мачту, слегка посвистывая… Вскоре паруса наполнялись ветром.

К разряду таких поверий должны быть отнесены и поговорки: «Если дождик перед ветром – потравите марсафалы [107]» и «Если дождик после ветра – выбирайте снова их».

Было также в обычае Русского флота при проходе траверза южнее Гогландского маяка бросать Нептуну мелкую монету как дань за благополучное дальнейшее плавание, в особенности если корабль шел в дальний вояж.

Интересен свято соблюдаемый обычай во всех флотах, явившийся результатом драконовых мер наказания в далеком прошлом, а именно признание неприкосновенности сундука и чемодана, в котором моряк хранит свое несложное имущество; отсюда ненадобность замка, полное отсутствие воровства в своей матросской среде. Стянуть же у офицера – это другое дело.

К большому нашему огорченно, мы должны оговориться и выделить матроса Русского военного флота эпохи броненосного флота из этого общего правила. Случаи кражи в матросской среде на кораблях Русского флота были далеко не единичны, и особенно на судах внутреннего плавания. Мы объясняем это не только общим падением морали после Японской войны, но и отсутствием правильного воспитания матроса, отсутствием того, что мы называем собирательным именем «школы морской жизни».

Такими же общими международными морскими обычаями является признание превосходства кормы корабля перед его носом. Баки – это дом матроса, и офицер там бывает только по службе; офицера дом на юте, и туда матрос не допускается. Этот необходимый морской обычай-традиция есть одна из основ дисциплины, особенно на коммерческих судах. На этом обычае, строго говоря, в коммерческом флоте держится все.

Старый моряк – строгий противник убийства чаек и вообще всякой морской птицы. Идет это также из далекого прошлого и является результатом веры моряка, что душа погибшего моряка переселяется в морскую птицу. Существующий и поныне обычай татуировки креста на руке также очень древний, и основанием для него является желание моряка быть погребенным как христианин в случае кораблекрушения и выброса его тела на берег.

Очень интересен обычай, связанный со склянками. Что значит «бить склянки»? В давно прошедшие времена время в море учитывалось песочными часами, то есть специальным стеклянным прибором, состоящим из двух конусов, соединенных небольшим каналом друг с другом. Количество песку и диаметр канала были рассчитаны так, чтобы время, потребное на полную пересыпку песка из одного конуса в другой, было бы точно равно одной минуте и получасу и больше вплоть до одного часа, в зависимости от назначения. Прибор назывался склянка. Юнга ставился на вахту к таким часам и всякий раз, когда проходило полчаса, переворачивал склянку, ударял в судовой колокол, бежал на палубу и громко кричал: «Один час прошел в два поворота и больше пройдет, если будет Господня воля. Помолимся Богу дать нам хороший поход и Ей, Матери Божией, Защитнице нашей, уберечь нас от откачивания воды помпами и других несчастий. Впереди – Агой». Вахта на носу повторяла, что он сказал, и приказывала ему прочесть «Отче наш».

Выражения «бить склянки», «восемь бить» и прочие употребляются на судах и поныне. Как мы видели, учет времени производился песочными часами и каждому повороту получасовой склянки соответствовал один удар в колокол, таким образом, первый полный час – два удара и т. д.; четыре часа, то есть продолжительность вахты, – восемь ударов, или восемь склянок.

Только в британском флоте есть особенность. Последняя дневная вахта с четырех до восьми вечера делится на две двухчасовые полувахты, называемые «собачьими», или просто «собаками». Такое деление делается потому, что, неся службу четыре часа и идя вниз на четыре часа, люди могли бы чередоваться и не нести службу всегда в одни и те же часы. Таким образом, отбивая склянки после четырех дня, следуют общему правилу первые два часа, кончая их четырьмя ударами, затем опять начинают с одного удара, приходящегося на шесть тридцать вечера, но кончают вахту в восемь часов «восемью склянками». Введено это было в английском флоте также и потому, что начало одного бунта было назначено в «пять склянок» и своевременное изменение счета ударов парализовало сигнал общего восстания и бунт был предотвращен.

Из всех легенд наиболее интересной является легенда о «Летучем Голландце». Героем этой легенды является некто Ван дер Декен, шкипер торгового голландского корабля-парусника. Долгие упорные противные ветры не давали ему возможности обогнуть мыс Горн и держали его в тяжелых зимних условиях плавания уже довольно долгое время. Все попытки обогнуть мыс Горн были тщетны. Обозленный Ван дер Декен позволил себе поносить имя Господа Бога и заявить, что, несмотря на все, он все же Горн обойдет, даже если ему придется плыть до второго пришествия. И в ответ на богохульство его неизвестно откуда раздался страшный голос: «Да будет так – плыви». И до сих пор старается он обогнуть мыс Горн, но все тщетно. Та же легенда говорит, что иногда суда встречают его и что это всегда не к добру. Иногда даже будто бы ужасный голландец поднимается на палубу встречных судов для передачи писем домой. Так рассказывают эту легенду, украшая и варьируя в зависимости от воображения рассказчика и уровня восприимчивости слушателей.

Международное морское братство признает превосходство моряка британца, презрительно относясь к итальянцам, португальцам и испанцам, скрещивая их общим именем «Грязного Диего». На русского финна всегда смотрели как на колдуна. Моряки верят в их мистическую силу, их боятся, а потому стараются так или иначе ублажить. На Русском Императорском флоте финны пользовались репутацией носителей всякого рода суеверий [108]. Объяснение этому надо искать в том, что мальчик финн уже с раннего детства работал на лайбах и находился в грубой суеверной среде взрослых. Но вместе с тем финны отличные моряки и являются единственной нацией, которая держится еще парусов, собрав у себя в Мариенхаме, на Алландских островах, все лучшее, уцелевшее из парусной эпохи; перевозя несрочные грузы угля и зерна из Австралии в Англию и обратно, они находят работу благодаря дешевизне фрахта.

Большое влияние на крепость и живучесть поверий оказывают случаи морских трагедий, гибели судов со всем экипажем в рассказах, всегда окутанных мистической тайной. Перечислять все случаи – значит написать несколько книг. Укажем только