Кодекс чести морского офицера. Русский Императорский флот. Страницы истории, дух и дисциплина - Коллектив авторов

берегов Мурмана и Сибири. В Черном море русские проявляли такую деятельность, что оно называлось Русским морем; достаточно вспомнить походы на Византию князя Игоря, когда по греческим источникам количество русских доходило будто бы до 15 000. И нам не кажется преувеличенным такой отзыв о русских моряках английского историка-исследователя Ф. Джена: “…Русский флот, который принято считать сравнительно молодым, недавним созданием, заведенным только Петром Великим, на самом деле может притязать на большую древность, чем флот Англии. Еще тысячу лет тому назад русские считались лучшими моряками эпохи…”

И нам ясно, что совсем иначе пошло бы развитие России и ее морской мощи, если бы не стихийный монгольский поток, хлынувший из Азии… По свержении татарского ига история Московского государства, а затем Российской Империи – это продолжение все того же стремления к морям, стремления, часто казавшегося бессознательным. Иоанн Грозный после обеспечения тыла разрушением Казанского и Астраханского царств сознательно и решительно двинулся к морю. Внутренними же водными путями грозный царь уже пользовался очень широко: для осады Казани тяжести подвозились водой. Для овладения Астраханским царством 30-тысячная армия спустилась по Волге в 1553 г. на судах, а в следующем году уже был применен стратегический охват обоих флангов шедшей на Москву армии Крымского хана Девлет-Гирея. Дьяк Ржевский, спустившись на судах по Сейму и Десне в Днепр, разорил Ислам-Кермень (Бериславль) и взял Очаков. В то же время дьяк Чулков на казацких судах перешел с Волги на Дон и, спустившись к Азову, разбил татарские войска. Операция эта заставила хана вернуться в Крым. Возможность выхода Москвы к морю пугала многих. Польский король Сигизмунд III 6 декабря 1569 г. писал Королеве Елизавете: “Как мы писали прежде, так пишем и теперь к Вашему Величеству, что мы знаем и достоверно убеждены, что враг всякой свободы под небесами – москаль – ежедневно усиливается по мере большого подвоза к Нарве разных предметов, так как оттуда ему доставляются не только товары, но и оружие, доселе ему неизвестное, и мастера и инженеры. Благодаря сему он укрепляется для побеждения всех прочих государей”.

Однако, как мы знаем, для движения России к Балтийскому морю были бесчисленные преграды, а “Смутное время” и вовсе затруднило это движение. При Тишайшем царе интерес к морю стал опять пробуждаться и даже был построен корабль “Орел”. Он был заложен в 1667 г. в селе Дединове на Волге и через два года по готовности был отправлен в Астрахань для сопровождения одной яхты и двух шлюпок. Вот для этой-то флотилии и был написан первый Морской устав под названием “Статьи морские”».

Создатель русского могущества, Император Петр Великий, выпуская первый Устав морской, так определяет причины издания его: «Сей воинский устав учинили, дабы всякий знал свою должность и неведением никто бы не отговаривался. Которое выбрано из пяти морских регламентов, и к тому довольную часть прибавили, что потребно…»

Анализируя это Высочайшее указание, увидим, что цель Устава есть определение обязанностей каждого служащего на борту корабля и исключение возможности уклонения от исполнения их. Далее следует указание о том, как выпуск Устава был осуществлен, то есть что послужило фундаментом для него. Слова «которое выбрано из пяти морских регламентов» дают определенный ответ на этот вопрос. Несомненно, что существовавшие «пять морских регламентов» и «Статьи морские», на которые указывает капитан 1-го ранга Городыский, были далеки от действительной потребности, не могли охватить и не охватывали всех тех деталей повседневной жизни, службы и чисто боевой деятельности, кои явились результатом судостроения и перехода от плаваний по рекам и озерам к плаваниям по морям, со шлюпок и галер – на морские суда. Слова «и к тому довольную часть прибавили, что потребно» есть подтверждение вышесказанному.

Возвращаясь к словам предисловия «…при блаженной и вечнодостойной памяти Его Величества Государя Отца Нашего для мореплавания на Каспийском море» и опираясь на них и на приведенную раньше историческую справку, мы вправе сказать, что еще у Московской Руси были суда на Каспийском море и были даже «статьи морские», а раз это так, то мы вправе сказать, что до выхода «статей» уже были какие-то морские обычаи, ибо исторический ход неизменен и статья и параграф Устава образуются из обычая.

Логически развивая эту мысль, мы должны сказать, что исторический ход образования Устава, изданного Императором Петром Великим, шел следующим образом. Обычаи, созданные условиями плавания в седой древности, послужили основой для создания «Статей морских», которые были изданы в царствование Алексея Михайловича. История даст нам доказательства тому, что строителем корабля в селе Дединово был голландец капитан-инженер Ботман, специально приглашенный для этой цели царем Алексеем Михайловичем. Как мы увидим позже (в главе о национальном русском флаге), толчок к созданию нашего бело-сине-красного национального флага дал тот же капитан Ботман. Актов у нас нет, но, принимая во внимание, что корабль «Орел» был первым большим судном, мы должны допустить, что порядок службы на нем и управление им были указаны капитаном Ботманом, и несомненно, что часть этих указаний легла в основу и «морских статей», то есть при их создании сказалось голландское влияние.

Через какое-то количество лет эти первые «Морские статьи» были дополнены вновь рожденными обычаями и сведены в «пять морских регламентов». Несомненно, что часть этих регламентов появилась в свет в течение периода создания сначала «потешных» морских сил на озерах и реках в непосредственной близости к Москве, а затем в Воронеже, при создании уже не потешной, а действительной морской силы. С выходом на моря (сначала в Белое, или Студеное, а позже, с падением Азова, – в Черное и наконец в Балтийское), с переходом от галер к морским судам, фрегатам и кораблям, «пять морских регламентов» не могли, конечно, отвечать своему назначению. Как мы уже установили, на порядок нашей морской службы уклад жизни на кораблях, терминологию и прочее имели сильное влияние голландцы. Мы знаем также, что во вторую половину своего царствования Император Петр вошел в сношенья с Англией, увидел превосходство английских судов над голландскими и заимствовал многое оттуда. Без малейшего желания умалить значенье Императора, как создателя русского Морского устава, мы можем высказать предположение, что Императору были известны английские морские законы, так называемый код Олерона, Уисби и даже «Блак бук оф Адмиралти». Сделав эту предпосылку и в связи со словами Императора «довольную часть прибавили, что потребно», имеем до некоторой степени право сказать, что весьма возможно при личном составлении Устава, по словам «…все чрез собственный наш труд учинено и совершено…», Император Петр пользовался этими английскими, ранее изданными законами. На это предположение нас наводит отсутствие классификации в