Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко

– Не думаю, – покачал головой Врей. – В завещании также указано, что если вдруг Арима уличат в виновности в гибели племянницы, то наследства сестры ему не видать.

– А если и Холлыев, и Арима Довыя признают виновными?

– Тогда состояние бьётся на множество мелких частей и жертвуется многочисленным храмам, школам и тому подобным учреждениям. Части слишком мелкие, чтобы специально убивать ради них кого-то.

– Очень хорошее завещание.

– Да, я тоже так думаю, – согласился Врей. – Я нашёл в нём только один просчёт.

Иерхарид вопросительно вскинул брови.

– Здесь ничего не сказано о самоубийстве. Формально в самоубийстве виновник один – тот, кто убил себя.

Хайнес помрачнел.

– А салейские законы не призывают к ответу тех, кто мог подтолкнуть или довести до самоубийства, – закончил Врей. – Хотя, может быть, она просто хорошо знала свою дочь…

Иерхарид зажмурился и закусил губу.

Тёмные, девочка не замуж хочет! Она просто хочет найти безопасное место!

Корыстная. Глава 6. Крылатый опекун

Пока Винеш осматривал спящую девочку, а хайнес держал совет со своим помощником, по дворцу успела расползтись шокирующая новость: сам повелитель пришёл и забрал старшую дочь семейства Холлый! В описании произошедшего версии расходились, но бродил слушок, что девушку забрали насильно. Она вроде бы так сопротивлялась, так плакала… Припомнили, что накануне на балу хайнес танцевал с ней ридеру.

Отец девушки, Рони Холлый, ясности в произошедшее не внёс и вообще отказался говорить о дочери, когда к нему подошли знакомые. Выглядел он мрачно, а его жена, сарена Гиаша, казалась обеспокоенной.

К полудню гости уже изнывали от неизвестности. Стали поговаривать, что бал отменят. Напряжение возросло. И быстро перешло в тревогу, когда появился новый слух, будто девушка скрывала болезнь и хайнес лично изолировал её от общества.

Когда главный лекарь хайнеса, господин Винеш, покинул лекарское крыло в вполне благожелательном расположении духа, тревога улетучилась, но любопытство перешло все границы.

Врей взглядом отвадил очередного пернатого, вознамерившегося пролететь мимо окна кабинета хайнеса. Будь его воля, помощник бы отстреливал наглецов. Раз, и к пышному оперению хвоста добавилось бы ещё одно перо. А у владельца хвоста появилось уважение к чужим тайнам.

– Ничего не сломано, – басил Винеш. – Даже старых переломов нет. Сарен утверждает, что дочь по собственной неосмотрительности выпала из окна второго этажа. Приземлилась боком на кусты. Это-то и спасло от более серьёзных травм. Её хотели оставить дома, но она напросилась на бал, заявив, что хорошо себя чувствует.

– Ты думаешь, правда? – Иерхарид отложил в сторону дочитанное завещание.

– Не знаю, – пожевал губами лекарь. – Синяки появились не от побоев, а от очень сильного удара, пришедшего на всю правую половину тела. То ли швырнули, то ли сама упала… Но проблемы в семье точно есть, иначе чего б девчонка так истерила. Это страх, Иер. Она боится, её запугали. И уж точно она не сумасшедшая, хотя если запугивания продолжались достаточно долго, то это могло повлиять и на душу, – Винеш задумчиво почесал обросшую щёку. – Надо посмотреть за ней. Как дальше себя поведёт. Ты надолго её мне отдаёшь?

Иерхарид тяжело вздохнул.

– Не меньше чем на два года.

– Господин! – Врей обернулся и возмущённо посмотрел на повелителя.

– Не могу оставить ребёнка в беде, – хайнес взглянул на помощника с укором. – Объявим над ней опеку. Опеку от правящей семьи.

– Вы знаете, какие слухи поползут!

– Разнообразные, – равнодушно отмахнулся Иер. – Может, придумают что-то новое. Даже интересно услышать.

– Ну, я тогда за ней пригляжу, – удовлетворённо протянул Винеш. – Только, Иер, ты уж подготовься. Девочка явно боевая, как Риш твой.

– Вот мечтал о дочери и домечтался, – косо улыбнулся хайнес. – Риш и Риша. Звучит?

– Господин, пойдут сплетни, что хайрен присмотрел её для себя, – предупредил Врей.

– Пусть ходят, – милостиво дал позволение хайнес.

– Одумайтесь. Всегда можно попросить позаботиться о девочке кого-то из сторонников. Того же Бодыя, – пытался достучаться до благоразумия повелителя Врей. – У вас много обязанностей, и вы не сможете таскать девочку всюду с собой, как когда-то маленького хайрена. Или Вотых попросите.

– Отдать прелестную девочку в волчью стаю? – хохотнул Винеш. – Она оттуда никогда не выберется. Если один раз назовёшься Вотым, то Вотым на всю жизнь и останешься! И чего ты талдычишь господину всё о государственных делах? Помимо дел в жизни должно быть и что-то этакое… иное. Чтобы жизнь жизнью была. Для души полезно, как лекарь говорю.

Врей нехорошо посмотрел на Винеша, но ничего не ответил. В конце концов, он покидает пост помощника хайнеса и со слухами разбираться уже не ему придётся.

– Позови сарена Холлыя, – распорядился Иерхарид.

Когда сарен Рони Холлый переступил порог кабинета хайнеса, тот встретил его проникновенным холодным взглядом, а затем вежливо, без тепла улыбнулся.

– Мой господин, – сарен поклонился.

– Проходите, – хайнес милостиво указал на кресло по другую сторону стола, и гость покорно сел.

Внешне он выглядел совершенно спокойно. Слишком уж спокойно для отца, чью полуголую дочь забрали утром без его дозволения. Мужчина скользнул взглядом по столу хайнеса и невольно зацепился за тонкую стопку документов, по какой-то случайности лежавшую вверх тормашками по отношению к хайнесу. И лис смог беспрепятственно прочитать крупный заголовок «Завещание». Стоящий за креслом хайнеса Врей отметил, как дрогнули ресницы сарена и с каким трудом тот выровнял сбившееся было дыхание.

– Я доставил вам сегодня много беспокойства, простите, – повелитель величаво склонил голову.

– Не думаю, что могу принимать извинения, – отозвался господин Рони. – Моя старшая дочь всегда была источником неприятностей. Мне стоило не поддаваться на её уговоры и всё же оставить дома.

– Но я рад, что вы поддались.

Жёлтые глаза невольно опять притянулись к документу. Интерес сарена был очевиден, но хайнес не поспешил спрятать бумаги. И Рони воспринял это как намёк.

По спине прошёл озноб.

– Каждый раз, когда происходит подобное, мне становится очень неловко, – Сильнейший позволил себе тонкую виноватую улыбку. – Ваша дочь Лийриша разбудила сердце мужчины моей семьи. И согласно давнему обычаю, я прошу вас оставить дочь под нашей опекой, чтобы она могла присмотреться к моему родственнику и, надеюсь, полюбить.

И без того бледный лис побелел ещё сильнее.

– Вы можете