Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко

– Ну-ну, не злись, дитя. Что случилось? Тебя обидели? Уже всё хорошо.

Она ощутила тепло рук, что её обнимали, их силу и неожиданно вспомнила, как много лет назад, когда ей было семь или восемь, её вот также укачивала на руках мать. Укачивала и нежно-нежно спрашивала: «Что случилось у моей золотой девочки? Тебя обидели? Уже всё хорошо. Расскажи мне».

Медленно, размазывая слюни по мужскому плечу, Лийриша повернула голову и столкнулась с синим глазом. Он смотрел на неё с беспокойством и сожалением. И внутри что-то перещёлкнуло. Вместо дикого яростного желания жить появилась слабость. Губы искривились, и девчонка разрыдалась.

– Отпускает, – облегчённо вздохнул Винеш и уже ученику: – Успокоительное найди.

Тот бросился искать куда-то отброшенный саквояж.

– Отравить меня хотите, – рыдала девчонка. – Ну и травите, – со злостью выплюнула она, – травите!

– Ну что вы, госпожа, – обиделся ученик лекаря.

– Яд это, яд! – продолжала рыдать та, утыкаясь в крепкое плечо хайнеса.

– Да, яд, – Винеш грозно посмотрел на ученика, – найди успокаивающий яд.

Парнишка понятливо подмигнул.

– Сейчас мы выпьем яду, – мягко рокотал Винеш, осматривая прикус на своей руке, – и спать. А зубы-то у неё здоровые…

Ученик наконец-то достал «яд» и передал его хайнесу. Тот сунул его девчонке, и та, захлебываясь и шепча: «Подавитесь, твари! Сейчас всё выпью и сдохну», выпила весь флакон и опять уткнулась в плечо хайнеса.

Иерхарид было направился вместе с ней на выход, но Врей негодующе зашипел:

– В полупрозрачной рубашке?! Куда?!

На девчонке действительно было только ночная рубашка, и, осознав это, Иерхарид застенчиво прикрыл её рукавами.

– Вот, теперь можно, – Врей вернулся из спальни с одеялом и набросил его на девушку.

И Иерхарид наконец вынес дрожащую и всхлипывающую девочку в коридор.

– Я ведь сразу почувствовал, что что-то не так, – Иерхарид устало откинулся в кресле.

Его кусала вина.

– Господин, на ваших плечах вся страна, вы не можете заниматься печалями всех, с кем встретитесь, – постарался утешить его Врей.

Лийриша уснула ещё до того, как Иерхарид донёс её до лекарского крыла. Сейчас её осматривал Винеш. Результатов ещё не было, но увиденное лекарь описал так ёмко и красочно, что зарделись не только помощницы, но и ученик.

Иер тоже видел. Краем глаза, из-за широкого плеча Винеша. То, что ночью показалось ему чернотой, обладало большим цветовым разнообразием: синий, багровый, чёрный, жёлтый, коричневый… Обширные синяки уже проходили и оттого выглядели совсем ужасно.

– Её бьют в семье?

– Не исключено, – не стал опровергать Врей, – но не думаю, что конкретно это – избиение. Слишком сильно, она могла умереть. А такая смерть семье Холлый невыгодна.

– Ты уже что-то узнал? – встрепенулся хайнес.

Его до сих пор поражала способность помощника добывать информацию в кратчайшие сроки.

– Не так много, но это может кое-что объяснить.

Врей отодвинул с края стола в центр небольшую стопку бумаг.

– Завещание? – нахмурился Иерхарид.

– Да, завещание сарены Ава̀ны Холлый, матери госпожи Лийриши. Согласно этому завещанию, по достижению тридцати лет девочка станет очень-очень богатой женщиной. И её семье от этих богатств не достанется ни гроша.

Иер подался вперёд, приготовившись внимательно слушать.

– Авана вышла за Рони Холлыя в очень юном возрасте. Её отец, сарен Збан До̀вый, был против этого брака. Род Холлый к тому моменту не мог похвастаться богатством и постепенно беднел, и Збан считал Рони охотником за приданым. Кроме приданого, дочери по завещанию причиталось солидное наследство. Рони и Авана всё равно поженились, и разозлённый старик отказался отдавать приданое дочери и вычеркнул её из завещания. К сожалению, он, похоже, был прав и Рони оказался охотником за приданым, так как после свадьбы он резко охладел к жене и поговаривали, что он не очень хорошо относился к ней. Тем не менее у них родилась дочь. Через год после рождения Лийриши Авана обратилась к отцу за помощью, я пока не дознался, в чём эта помощь должна была заключаться, но Збан отказал. Мол, неси ответственность за свой выбор сама. И после этого случая пошёл разлад в семье Довый: двоюродная прапрабабка Аваны была возмущена поступком Збана и всё своё завещание переписала на двоюродную праправнучку, на Авану. А это весьма солидное состояние. Если вы помните сарена Ита̀ра Довый, – Иерхарид изумлённо вскинул глаза, – то вот эта прапрабабка – его жена. Муж после смерти оставил ей и детям огромное состояние. Настолько огромное, что дети не стали возражать, когда мать завещала свою часть Аване. Помимо денег в завещании была указана малая сокровищница рода Довый, роскошный дом в Жаанидые, богатая усадьба в окрестностях столицы, драконья ферма в предгорьях Сумеречных гор, кусок земли у северо-восточной границы и даже доля в алмазном руднике в Рирѐйских горах. И ещё кое-что по мелочи. За давриданских принцесс дают меньше.

– Ого, – выдохнул Иерхарид.

– Прапрабабка благополучно скончалась через год, не позволив Збану себя переубедить, и Авана стала обладательницей огромного состояния. Но к тому моменту её здоровье было сильно подорвано и ухудшалось всё стремительнее. Это только предположение, но, возможно, Рони пытался добраться до её состояния… – Врей многозначительно приподнял брови. – Но после смерти жены он оказался в очень затруднительном положении. Авана составила завещание, в котором указала только свою дочь. Состояние должно перейти к Лийрише, когда той исполнится тридцать лет. До этого времени оно передано в управление Жаанидыйскому банку, и его управляющие очень строго соблюдают все условия завещания.

– Но если с госпожой Лийришей что-то случится, то наследниками окажутся её ближайшие родственники. Она даже завещание составить не может, так как формально ещё не владеет состоянием и не имеет права им распоряжаться, – Иерхарид зашипел от досады.

– Госпожа Авана предусмотрела и это, – Врей перевернул страницу завещания. – Здесь указано, что если Лийриша умрёт до достижения возраста тридцати лет и виновниками прямо или косвенно окажутся Холлые, то наследство переходит другому лицу. Если девочка вдруг заболеет и умрёт, то Холлыев могут обвинить в том, что они плохо опекали девочку, и тогда все богатства уплывут.

– А к кому перейдёт наследство в случае смерти Лийриши?

– К старшему брату госпожи Аваны, Ариму Довыю. Мы его видели вчера. Она специально выбрала его, потому что Рони не ладил с её родственниками. Для него это стало бы болезненным ударом.