Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко

– Извращенец! – разъярилась Лийриша, приседая и пытаясь нащупать на дне камень.

Пальцы ухватили какой-то совсем мелкий голышик, и девушка тут же метнула его. Но снаряд просто застрял в перьях на груди. Сама же сова медленно склонила голову и уставилась на правую руку девушки.

– Чего пялишься? – взбешённо сверкала глазами та.

По всей руке от плеча до середины предплечья расползалась чернота. Чернота расползалась и по груди, правому боку и серыми разводами уходила на живот, а оттуда перетекала на бедро.

Тяжело взмахнув крыльями, птица оторвалась от ветки и взмыла вверх.

– Вот и лети отсюда! – шипела вслед девушка. – Лети! Подсматривать он…

Лийриша не договорила и закусила губу, едва сдерживая слёзы стыда. А затем, не выдержав, плюхнулась у самого берега в воду и опять заплакала, глотая рыдания и всхлипы.

Она с такой надеждой ехала во дворец, мечтала, что сможет выйти замуж и наконец найти безопасное место. А у неё ничего не ладится! Одна неудача за другой. Неужели боги не могут дать ей даже малюсенький шанс всё изменить?

В выделенные семейству Холлый покои лисичка пробралась уже ближе к утру. В парке почему-то царило странное оживление. Слуги словно кого-то искали, а охрана – Тёмные, сколько же их тут! – направляла их и сама куда-то разбегалась. Увы, с лапами по стене не заберёшься, и рыжей пришлось красться к дверям. К несчастью, стража её заметила, но отчего-то обрадовалась, и перед ней даже дверь открыли.

Пугливая лисичка молнией проскочила внутрь и припустила в малое гостевое крыло. Там какой-то оборотень открыл перед ней двери в покои, и она тенью пересекла гостиную, обмирая от страха – в кресле спал отец. Обернулась она только в гардеробной, и уже девушка поторопилась закрыть дверь на ключ, чтобы не дай боги отец не вошёл.

Когда небо на востоке порозовело, суматоха в парке утихла. Лийриша, завернувшись в одеяло, сидела на подоконнике и смотрела, как слуги возвращаются во дворец. Неожиданно до её слуха донёсся стук, и она сперва вздрогнула, вообразив, что стучатся к ней, но потом поняла, что звук слишком далеко. В гостиной раздались голоса – обеспокоенный, непонимающий – отца и суровый – какого-то незнакомого оборотня. Послышались шаги, и в следующий миг Лийриша опять замерла от страха: постучали уже к ней.

– Лийриша, ты встала? – спросил отец.

Та сперва спустилась с подоконника, потом трясущимися руками начала открывать окно. Но, опомнившись, замерла.

– Ещё нет, – сонным голосом отозвалась она.

– К тебе посланник от хайнеса.

При посторонних отец будет вести себя образцово. Лийриша приободрилась, но потом засомневалась. А не врут ли ей?

– Госпожа, меня зовут Винѐш. Я лекарь хайнеса, Сильнейший настоятельно просил навестить вас. Вроде бы вы вчера подвернули ногу.

Лийриша затряслась. Она не подворачивала ногу. Мало того, она вчера вечером отплясывала на балу. Ей врут! Девушка опять схватилась за ручку окна и дёрнула на себя.

За дверью раздалось спокойное и уверенное:

– Ломаем.

Створка с хрустом распахнулась от первого же удара, и Лийриша на мгновение замерла, смотря на слегка ошарашенного отца, кряжистого могучего мужчину с широким небритым лицом, молодого светловолосого оборотня, замершего с поднятой ногой, и двух женщин в коричневых платьях с белыми передниками.

– Госпожа Лийриша, – вкрадчиво пробасил кряжистый, – нам нужно кое-что обсудить.

Иерхарид направился в малое гостевое крыло сразу же, как отдал все необходимые распоряжения относительно предстоящей казни разбойников, посмевших назвать себя хозяевами Дрѐи. Врей едва поспевал за ним.

– Винеш, наверное, уже осматривает её, – попытался утихомирить нетерпение господина помощник. – Он сразу направился сюда, как только охрана донесла, что девчонка вернулась.

– Потерять одну девочку в парке! – хайнес разъярённо зыркнул на помощника, и тот виновато опустил глаза, хотя за ним вины-то не было.

– Простите. Говорят, она так рыдала, что наши не выдержали и решили дать ей возможность побыть в уединении.

– Трусы! – обличил Сильнейший слабаков, боящихся женских слёз.

Надо было ему самому хватать девчонку в лапы и по воздуху тащить к Винешу. И Тёмные с тем, что она голая!

Перед глазами опять предстала медленно поворачивающаяся Лийриша. Иерхарид даже не сразу понял, что увидел. Через звериное сознание увиденное воспринимается несколько иначе, медленнее. Решил, что девчонка испачкалась. Но эта страшная, расползающаяся по телу чернота оказалась не грязью!

Озноб прошёлся по коже от одного только воспоминания. И как она…

По коридору прокатился разъярённый женский визг, и мужчины, не сговариваясь, перешли на бег.

Когда Иер ворвался в покои семейства Холлый, то застал ужасную картину. Винеш, ругаясь на чём свет стоит, пытался отодрать от своей руки намертво вцепившуюся зубами Лийришу. Ему старался помочь молоденький ученик, но девчонка брыкалась и пиналась и, видимо, очень удачно: нос у парня уже был расквашен. Помощницы суетливо носились вокруг, не рискуя ввязываться в потасовку, но и не желая бросать господина лекаря. Чуть поодаль стоял растерянный сарен Рони, в дверях спальни замерла обескураженная сарена, за спиной которой боязливо переминались дочери.

– Винеш, ты что творишь?! Я просил осмотреть её! – разъярился хайнес.

– А я что, по-твоему, делаю?! – рявкнул в ответ лекарь и вновь попытался стряхнуть со своей руки девчонку. – У неё истерика. Не знаю, за кого она меня приняла, но она даже слушать не захотела, сразу попыталась сбежать, а когда не удалось, просто взбесилась.

– Простите, моей дочери сложно держать себя в руках, – поспешил вступить Рони Холлый. – Иногда… она нуждается в общении с лекарем душ.

– Да уж сумасшествие от истерики я как-нибудь отличу! – зыркнул на него лекарь.

Ученик всё же смог схватить Лийришу за ноги и за них сдёрнуть девушку на пол. Она тут же вывернулась из его хватки и, вскочив, разъярённо зашипела:

– Не обманете! Не трогайте меня! Я не сумасшедшая! И ты, – она ткнула пальцем в Винеша, – не лекарь!

Круто развернувшись, девушка рванула на выход. И никто догонять её не стал, ибо на её пути уже стоял хайнес. Она просто влетела в его объятия, жутко перепугалась, начала вырываться, брыкаться, но Иерхарид, словно и не замечая ударов, подхватил её одной рукой под ягодицы и, подняв, второй прижал к своей груди как ребёнка. Лийриша попыталась его отпихнуть, а когда не удалось, впилась зубами в плотную белую ткань на плече. И