Агнес - Хавьер Пенья

Ему предложили разместиться в кампусе, но он договорился с принимающим университетом, что подыщет в городе жилье на свой вкус. Запираться в кампусе он не захотел, по его словам, одиночество казарм, кишащих людьми, его не прельщает.

Девушку погоды и времени он нашел чуть ли не на первом же сайте.

Ее фото было крупнее фото квартиры. Красный свитер с высоким воротом, неимоверной гибкости скрещенные ноги, обтянутые джинсами. Она смеялась, едва не лопалась от хохота на этом фото: глаза-щелочки, как у китаянки, рот широко открыт. Позже он обнаружит, что Девушка погоды и времени смеялась, даже когда грустила. Он не хотел ничего смотреть: квартира ему была не важна — пусть хоть конюшня будет, а кровать — набитый соломой тюфяк; он просто хотел прожить три месяца с этой девушкой. Но получилось только два месяца и три недели. Тюфяк вместо кровати, нужно отметить, ему не достался, но в жизни, по словам Форета, ничто и никогда не стыкуется идеально, всегда есть какое-нибудь соединение, которое гуляет, какой-нибудь винтик, который не подходит. В этом случае винтиком оказался Мурр — неожиданный компаньон, третий лишний: мечтая о карьере актера, на прослушивания он не ходил, работал в магазине снаряжения для серфинга в Венеции, в нескольких минутах ходьбы от их квартиры, снимаемой на троих.

Мурра отличала копна взъерошенных желтых волос, напоминавших колосья пшеницы, и яркокрасный рот. Он был обладателем трех сокровищ: угрюмого персидского кота, повсюду оставлявшего белую шерсть, пистолета Люгера, который он унаследовал от дедушки и хранил в ящике тумбочки у кровати, и мобильного телефона последнего поколения — в те времена мобильные телефоны с камерой обычным делом еще не стали, — в котором он собирал фотки с разными знаменитостями.

Легче всего Мурра было увидеть слоняющимся по заведениям Малибу и магазинам на Родео-драйв, куда захаживали певцы и актеры. О том, что кого-то из них ему посчастливилось повстречать, становилось известно, когда он заявлялся домой, дыша тяжело, как астматик, и громко хлопая дверью.

— Глядите, кто со мной сегодня сфоткался! — восклицал он, врываясь в квартиру с мобильным телефоном в победно поднятой руке, как будто хотел дать понять всем и каждому, что знаменитости жаждут с ним сфотографироваться.

В доброй половине случаев ни человек, которому предстояло стать Луисом Форетом, ни Девушка погоды и времени знать не знали, кто там вместе с Мурром на экране телефона.

— Подумать только, как повезло блондинке в бикини, которая сфоткалась с суперизвестным продавцом досок для серфинга! — говорила Девушка погоды и времени.

В ответ он обычно посылал ее к чертям собачьим. Характер у него был покладистый, но Мурру, конечно, не нравилось, что его снимки обесценивают. Он злился, и не только он. Перса, персидская кошка, запрыгивала на стол и принималась шипеть, показывая клыки.

— Как можно было назвать персидскую кошку Перса? — с изумлением вопрошала Девушка погоды и времени. На самом деле она произносила «Перца».

В один прекрасный день Девушка погоды и времени, поставив под сомнение уместность клички Перса, провела четырьмя пальцами по шерстке кошки, а та, недовольная своей кличкой, шутками хозяина или попросту самим по себе кошачьим существованием, царапнула ее по руке.

— Черт! — вскрикнула Девушка погоды и времени. — Да я щас шею сверну твоей идиотской кошке с идиотским именем. Теперь придется делать прививку от бешенства. Убирай ее из нашей квартиры сию же секунду!

К вечеру подзатянувшиеся царапины отчетливо изображали римскую цифру три, однако Девушка погоды и времени уже успела забыть о своих угрозах в адрес персидской кошки по имени Перса. То, что интерес для нее представляли только начала, имело и хорошую сторону: дурное настроение и приступы ярости проходили у нее быстро, не оставляя следа.

Когда он с ней познакомился, она была одержима временной выставкой в музее, где работала. Выставка открылась за неделю до прибытия в Калифорнию человека, которому предстояло стать Луисом Форетом; закрытие было запланировано на четвертый день после его отъезда. Выставлялись четыре местных художника. Один из них интересовал ее особенно. Звали его Крис Вентола, и никто почти ничего о нем не знал. Жил он в Сан-Бернардино. Был самоучкой. Имел проблемы с властями в связи с наркотиками. Работал на автомойке.

По словам Форета, в первые недели в Америке он гонял в Сан-Бернардино на машине в компании Девушки погоды и времени чаще, чем куда-то еще. Они воспользовались услугами приблизительно половины автомоек между Эль-Монте и Эпл-Вэлли. Арендованный белый «мустанг» после стольких помывок сверкал так, что при взгляде на него приходилось щуриться. Вскоре она устала и заявила, что упорствовать далее по части визитов на автомойки — абсурд.

Три других художника этой выставки: юница из Санта-Моники, домохозяйка из Эхо-Парка и мужик на пятом десятке из Камбрии, далекого от побережья городка, расположенного к северу от Лос-Анджелеса, — он ходил в рубашке дровосека и ост-роносых сапогах и квартировал у своих друзей в Редондо. Мужик на пятом десятке предпринял попытку уложить Девушку погоды и времени в постель, однако ему не удалось пробудить в ней даже первоначального интереса к своей персоне. Однажды вечером, когда она согласилась выпить с ним бокал вина, он попытался выйти за границы дозволенного, однако получил отказ и пинок в придачу. Все это она, нервно посмеиваясь, рассказала соседям по квартире, когда вернулась.

В ту ночь она переспала с Мурром. Каждый раз, когда что-то выводило ее из себя, она трахалась с одним из своих соседей. По словам Форета, ему так и не удалось разгадать секрет ее выбора. Он лишь знал, что, когда у Девушки погоды и времени выдавался плохой денек, и Мурр, и он оставляли двери комнат приоткрытыми, считая минуты в ожидании момента, когда одна из них закроется. В том случае, если выбор падал на Мурра — по большей части избранником оказывался именно Мурр, — мужчина, которому предстояло стать Луисом Форетом, узнавал об этом не только по стуку громко закрывшейся двери, но и по тому, что персидская кошка Перса принималась разгуливать ночью по квартире за пределами комнаты хозяина. Это было стопроцентной гарантией того, что этой ночью Мурр делил постель с Девушкой погоды и времени.

И тогда человек, которому предстояло стать Луисом Форетом и которого уже и без того раздражала мерзкая зверюга, злился еще больше. Ему казалось, что она глядит на него