Лицей 2025. Девятый выпуск - Сергей Александрович Калашников

class="p1">Сеня рвала и метала. Она любила Петроградку. Здесь несколько лет назад она провела почти два месяца, по итогам которых написала первый рассказ. Здесь же она впервые почувствовала, что однажды станет писательницей. Сеня говорила, что она оттуда вообще бы не выезжала, и даже спланировала расписание завтраков в своих любимых заведениях на районе.

Но Зоя не вникала. Она плыла.

И вот Петербург. Всё как обычно: мало спали, много пили. Шлялись. Город ещё к тому же будто поменялся с Москвой погодой: уезжали в ливень, а приехали в светлую весну. Не к чему было придраться, совсем. Разве что к игре в бумажки на лбу одним вечером. Ян кроме своего Вронского не знал ни одного из загаданных Зоиными друзьями героев: Зендая, Юра Борисов, Михаил Лабковский. Посмеиваясь, он спрашивал: кто все эти люди? Зоя в восторге восклицала: да ты живёшь в информационном вакууме! Друзья косились с недоумением.

В последний вечер поездки Ян, заглянув в Зоин чемодан, сказал, куда-то в воздух:

– У вас столько платьев с собой. Вы не все успели надеть. Останемся ещё на пару дней?

И они остались ещё на пару дней.

Да, он действительно обращался к Зое на «вы». А ещё читал стихи и писал записки от руки. Сунул денег водителю баркаса, чтобы тот не взял на борт никого и катал их двоих на рассвете. Нашёл ночной репититорий и играл Зое «из своего» в три утра.

С одной стороны, Зоя чувствовала себя женщиной из рассказов Бунина. Типа вот сейчас он возьмёт карету, повезёт её есть расстегаи с налимьей ухой, розовых рябчиков в крепко прожаренной сметане, пить шампанское. И Зоя будет есть – «с московским знанием дела». После – она в монастырь. Он – застрелится от любви из двух револьверов.

С другой, Зоя понимала, что слишком цинична, ехидна и зла, чтобы воспринимать это всерьёз.

Зоя не знала, как рассказать той же Ире, которая осваивает сортировку мусора и борется с берлинской бюрократией, что ей вчера декламировали Бродского на Мойке, а потом прямо на улице целовали ступни. К тому же порой это было просто-напросто несовместимо с её жизнью. Вот ты стоишь, потная и запыхавшаяся в ПВЗ «Вайлдбериз», матерясь на не ловящий в подвале интернет, а тут смс:

Зоя, куда вы пропали? Ваше сердце ко мне охладело? Или отныне вы предпочитаете общаться только путём передачи писем с сургучной печатью, на хорошо надушенной бумаге?:-)

Да, именно с этим смайлом.

Зоя не знала этих стихов, не знала этой музыки, не знала этих жестов. Эйфория обнимала её, возносила до небес. А потом приходила тревога и говорила прямо в мозг: так не бывает, будет расплата, держи себя в руках, ни на что не надейся.

С той поездки у Зои не осталось ни одной фотографии. Она специально их не делала. Чтобы потом не разорвалось сердце. Просто Зоя так живёт. В начале отпуска грустит о его завершении. В начале отношений – о расставании.

И всё-таки.

Dominus (do) – Господь.

Rerum (re) – материя.

Miraculum (mi) – чудо.

Familias planetarium (fa) – Солнечная система.

Solis (sol) – Солнце.

Lactea Via (la) – Млечный Путь.

Siderae (si) – небеса[3].

До, ре, ми, фа, соль, ля, си.

Господь. Материя. Чудо. Солнечная система. Солнце. Млечный Путь. Небеса.

Гармония, идеал, доказательство наличия в мироздании высших сил.

Зоя влюбилась.

* * *

Однажды Ян позвал Зою в гости к бабушке. Зоя пошутила – мол, а чего сразу к бабушке, минуя родителей. «А они все вместе живут. Просто отец сейчас за границей преподаёт. А у мамы роман новый; опять», – ответил Ян.

Богема.

Перед встречей Ян объяснил, что его воспитывала бабушка, пока родители делали карьеру.

– А её карьера?

– Из-за деда не полетело, он много гастролировал. Ему был нужен кто-то типа, как сейчас бы сказали, менеджера. Но ей бы больше понравилось – «муза маэстро».

– Вот так вот взяла и отказалась от амбиций?

– Ну почему отказалась. Быть музой маэстро – тоже амбиция.

– А потом?

– А потом дед умер. И амбицией стал я.

Они жили в высотке на Котельнической. Домработница трижды в неделю. Пять комнат, вмещающих непривычное после жизни в однушке (пусть и с высокими потолками) количество квадратных метров. Паркет ёлочкой, отполированный до блеска, хоть вместо зеркала смотрись. Лепнина. Зоя привыкла, что в жилых помещениях обычно четыре угла. Здесь в центральной комнате их было больше. А ещё на кухне был свой собственный мусоропровод. Как ни гнала Зоя дурную мысль, в голову лезла и лезла картина Лактионова «Переезд в новую квартиру». Наткнувшись взглядом на рояль «Steinway & Sons», Зоя испытала неловкость за подмоченные лужей колготки.

Увидеть инструмент живьём так близко Зое довелось впервые. По-детски захотелось нажать на клавишу. Указательный палец утонул в «ре», и запросилось дальше: ми – фа диез – соль – фа диез – ми – ре – си – ре – ляяяяяя.

Love will tear us apart, again[4].

Да-да, мы тоже ходили в музыкальную школу, просто нас оттуда после третьего класса попросили.

А после вошла она. Мозг говорил: не стой как дура, здоровайся, это же бабушка Яна. Глаза не понимали, как это возможно. Эта женщина не могла называться уютным словом «бабушка». Тонкая талия, газовые банты на блузе, перстни, камея. Каблуки (она в них всегда ходила по дому). Меж пальцев дымится мундштук.

– О, вам Янчик рассказал, как этот рояль оказался в нашей квартире? Там такая история, аж шесть такелажников поднимали. Душенька, ну вы не робейте, проходите скорее. Вы ведь, наверное, издалека добирались?

– Всё хорошо, спасибо! Я на «Динамо» живу.

С тех пор в этой квартире Зоя была душенька. Или darling. Роза Брониславовна иначе её не звала.

– «Динамо»? «Динамо» – это прекрасно. У нас там Яночкин врач жил, всё детство к нему с суставами мотались.

– Ба, ну хватит…

Это станет его единственной репликой за грядущий вечер.

– Во-первых, я сто раз просила на людях называть меня по имени-отчеству. Иначе ты делаешь из меня старуху, darling. Во-вторых, не надо этого стесняться, Ян. Он, на минуточку, из поликлиники Большого театра. Мировой мужик.

Она разливала чай по фарфору удивительно глубокой синевы. Тонкий-тонкий. Небось, перевернёшь, а на дне блюдца – фамильный герб. Аж пить страшно.

Роза Брониславовна спросила, где они познакомились. Зоя ответила. Она сочла обстоятельства встречи аморальными.

– «Авито»? Это ещё что за дела? Ян, ты зачем с рук покупаешь? У тебя что, денег нет?!

Ян успокоительно покивал – мол, деньги есть. Но не сказал