Ловушки защиты и обвинения. Тактическое руководство по уголовному процессу - Александр Алексеевич Мельчаев

его оговаривает. Адвоката, естественно, о деталях своей речи заранее не предупредил (видимо, просто думал, что ничего такого нового он и не скажет). Внимание, вот в этом моменте и «зарыта собака» – подсудимый фактически оспорил квалификацию (грабёж с применением насилия), то есть стал вину частично отрицать, хоть и без конкретики. Но адвокат такого поворота не учёл и в своих прениях просто по-прежнему просил свою жалобу удовлетворить. Срабатывает красная лампочка – нарушение права на защиту, поскольку адвокат не требует оправдания. Отмена приговора (Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 26.04.2023 № 7П23пр).

Как и положено, такая невнимательность адвоката описана в тексте судебного решения как чудовищное нарушение, сотрясающее основы правосудия. Мог ли он на что-то повлиять, если бы попросил оправдать, не имея на то никаких правовых оснований? Стал бы его слушать суд и на что бы это повлияло? Ни на что не повлияло бы, но адвокат был обязан.

Из такой ситуации можно было выйти довольно просто: услышал, что подзащитный «переобулся», необходимо просить перерыв в заседании для согласования позиции. Но адвокат так не сделал.

Может даже показаться, что описание такой ошибки в качестве «фундаментальной, посягающей на основы правосудия» – это некоторое лицемерие, ведь про большинство других, вопиющих нарушений так обычно не говорят. Но не нам судить – просто учитываем, что нарушение это существенное, потому всегда помним о нём в работе с любой стороны.

А вот ещё один фокус.

Пример: осуждённый сначала подал основную апелляцию, в которой вину признавал, как и ранее, и лишь в части наказания просил «дать поменьше». А перед заседанием подал неожиданное дополнение к жалобе, в котором начал вину отрицать. При этом сам просил рассмотреть апелляцию без него и в заседании лично не выступал. А вот адвокат выступал (куда он денется), но «прошляпил» это нечаянное дополнение, не услышал его упоминания в монотонном докладе председательствующего, и вуаля – нарушение права на защиту с последующей публичной поркой адвоката (Определение Первого кассационного суда общей юрисдикции от 08.02.2023 № 77–776/2023).

Как подстраховаться

Понятно, что изначально адвокат исходит из позиции подзащитного, заявленной на момент вступления адвоката в дело. Обязанность адвоката согласовать позицию существует не для красного словца. Но, как мы видим из примеров выше, подзащитный может неожиданно позицию поменять, и причин тому множество: передумал, научили соседи по СИЗО, проконсультировался с другим адвокатом. А может даже и простодушно думать, что никакой позиции он не меняет.

Пример: обвиняемый в мошенничестве искренне признаёт вину в заседании, но, отвечая на уточняющие вопросы, говорит, что «не знал, не думал, что это что-то незаконное». То есть звучит как признание, но фактически это отрицание (Определение Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 06.08.2024 № 77–2217/2024).

В таком случае адвокат должен сразу встрепенуться и попросить перерыв. Если адвокат спит, то суд должен адвоката растормошить и дать ему перерыв по своей инициативе. Если адвокат перерыв не берёт, то судья должен его отвести. Таков процессуальный порядок выхода из щекотливой ситуации. В том, что она возникла, не виноваты ни адвокат, ни судья. А вот в том, что не отреагировали на неё, виноваты оба (для первого будет «дисциплинарка», для второго – отмена приговора).

Обобщим: слова и действия подзащитного надо внимательно анализировать на всех процессуальных стадиях, о чём бы ранее с ним ни договаривались. Причём анализировать не только в части очевидного «переобувания», но и в части квалификации (вдруг он своими словами опровергает ранее согласованную квалификацию, сам того не ведая).

Даже на последнем слове, когда адвокат уже ничего сделать не может, нужно следить за поворотами мысли подзащитного. Потому как адвокат обязан подать апелляционную жалобу на приговор (обвинительный), кроме того случая, когда подзащитный прямо под расписку просит этого не делать. А что будет, если подать жалобу только «на смягчение» в условиях, когда в последнем слове подсудимый вдруг даже косвенно усомнился в обвинении? Правильно, будет нарушение права на защиту, от которого в очередной раз в ужасе содрогнётся вся судебная система.

Практический нюанс защиты

Нередкая ситуация: подзащитный требует оправдания, хотя перспектив на это нет никаких. Как быть адвокату, если он видит отличные перспективы смягчения обвинения, снижения ответственности, но никак не оправдания?

Пример для наглядности, близкий к реальному случаю: обвиняемый в пьяном виде совершил ДТП, погиб человек, всё это «на камерах», с очевидцами и даже с первоначальным признанием вины. Но защита занимает «интересную» позицию – обвиняемый не виноват, это спецслужбы воздействовали на него с башен Кремля гипнолучами и запустили в салон дурманящий газ, оттого он и совершил ДТП, а значит, невиновен. Абсурдно? Да. Если следовать только такой защитной позиции, то обвиняемому закономерно «влепят по максимуму».

Но как не признавать вину и при этом указывать на другие нарушения, не будет ли это косвенным признанием? Нет, не будет.

Иначе говоря, можно одновременно и отрицать вину полностью, и говорить, что доказательства недопустимы, что квалификация неправильна, что наказание назначено с ошибками или оно слишком строгое.

Пример: адвоката попытались поймать на противоречии с подзащитным (и попытался это сделать сам же подзащитный). Какой был довод: адвокат, помимо прочего, просил вернуть дело прокурору, хотя подсудимый настаивал на оправдании. А значит, адвокат плохо защищал («зачем нужен возврат прокурору, требую оправдания»). Однако в данном случае суд встал на сторону адвоката, указав, что последний тоже просил оправдания, но указывал и на иные нарушения по делу, которые влекли, по его мнению, возврат прокурору. В этом нет противоречий и нет нарушения права на защиту (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 18.10.2023 № 64-УД23–8-А5).

Как не подставиться в прениях

Здесь речь пойдёт не о том, как адвокату в своём выступлении в прениях толкать пламенные речи и кого цитировать. Разберём строго процессуальные нюансы, а именно обязанности и ограничения адвоката на этой ключевой стадии судебного разбирательства.

Для контраста вспомним бытовое представление о речи адвоката. Итак, адвокат выдаёт эмоционально заряженный монолог, слушатели плачут, прокурор «с изменившимся лицом бежит к пруду», судья стучит молоточком и отпускает подсудимого из клетки. Тут же эту картину забываем и возвращаемся в сухую и скучную реальность – никто в судебном заседании никаких изысков риторики от адвоката не ждёт, а ждут от него чёткого озвучивания защитной позиции.

У судьи тяжёлый рабочий график, ему не нужен моноспектакль, ему надо понять, какие