Ленинизм и теоретические проблемы языкознания - Федот Петрович Филин

действительности, то всегда в потенции) обеспечить надежную информационную связь. С точки зрения информационной связи как таковой звуковая (языковая) речь выступает как ведущий, наиболее ответственный за достижение цели деятельности канал, на котором замыкаются все прочие взаимодействующие с речью и друг с другом факторы. Значения языковых средств, применяемых в таком ансамбле процессов, преобразуются в значения ситуативные, или контекстуальные, и тогда люблю при определенных условиях информирует о ненависти, утвердительное предложение выражает вопрос, а вопросительное – приказ, эллиптические предложения всякого рода – вполне законченные сообщения и т.п. Словесно-речевое высказывание в изоляции от факторов, с которыми оно взаимодействует, почти никогда не может быть понято во всем объеме своего содержания.

Преобразование языковых (обобщенных, социальных) значений используемых в речи знаковых средств в значения контекстуальные не означает такого перехода первых во вторые, который приводил бы к их полной неразличимости. Языковое значение сохраняется как особый ингредиент внутри контекстуального и как элемент, вступающий поэтому в те или иные отношения с другими компонентами контекстуального значения благодаря тому, что за значением языкового знака в данном случае его употребления одновременно стоит вполне доступная осознанию норма его употребления.

Язык осуществляется через речь, а речь – через язык. Однако язык и речь не только взаимопредполагают, но и взаимоотрицают друг друга. Они едины и противоположны одновременно. Сложившаяся языковая система форм и значений до известной степени предопределяет пути и способы категориального осмысления действительности, на чем, непомерно преувеличивая эту сторону взаимодействия языка и речи, спекулирует неогумбольдтианское языкознание («inhaltbezogene Sprachwissenschaft»)[159]. Следовательно, наличная языковая система не только удовлетворяет потребности выражения, но и порождает трудности на пути к выражению нетривиальных содержаний. Со своей стороны, ситуативно обусловленные значения, взаимодействуя со значениями общеязыковыми, изменяют последние. Условием этого изменения является количественное накопление и социальное распространение однородных контекстуальных наслоений на языковые значения, что влечет за собой смещение границ языковой нормы за счет того, что в нее проникают ранее ненормативные элементы.

«Раздвоение единого и познание противоречивых частей его… есть суть… диалектики»,

– пишет В.И. Ленин[160]. Раздвоение единства «язык-речь» представляет интерес для языкознания не только потому, что, проанализировав это раздвоение в самом общем виде, языковед получает возможность указать на источник развития соответствующей системы. Определенное понимание взаимоотношений языка и речи не может не отразиться на постановке вопроса о соотношении внутренних и внешних факторов развития языка и о развитии языковой системы как о ее самодвижении. Ограничимся здесь указанием на то, что, во-первых, не всякое изменение языковой системы может рассматриваться как ее развитие. Сдвиги в отношении состава и количества дистинктивных средств, которыми располагает звуковая форма языка, а также изменения морфологических элементов, по тем или иным причинам ставших бессодержательными (например, смешение и редукция древних формантов основ в индоевропейских языках), поскольку они не затрагивают смыслового содержания системы и никак не взаимодействуют с ним, вряд ли следует относить к процессам ее развития. Во-вторых, признание импульсов к развитию, воспринимаемых языком со стороны увеличивающегося разнообразия понятийных обобщений, их дифференциации, новых системных отношений, в которые их ставит общественное сознание, и т.д., не противоречит тезису о развитии языка как о самодвижении системы, ибо любые внешние по отношению к ней импульсы воздействуют на нее через посредство ее внутренних условий, ее собственной организации, свойств ее наличных элементов и их связей. Противоречие языка и речи сохраняет свое значение источника подлинного развития – самодвижения системы «язык-речь».

Рассматриваемое «раздвоение единого», являясь фундаментальным противоречием системы «язык-речь», содержит в себе предпосылки других существенных противоречий, которые раскрываются как производные от основного противоречия. Речевая ситуация закономерно ограничивает разнообразие объективных содержаний («предметов мысли»), к которым могут быть отнесены языковые знаки, при одновременном возрастании разнообразия признаков «предметов мысли». Взятое в этом отношении противоречие языка и речи проявляется как противоречие сигнификативных и номинативных полей и функций знаков или противоречие виртуальных и актуальных значений. В другом отношении оно выступает как противоречие парадигматических и синтагматических связей языковых образований. Закрепляющиеся в языке сдвиги, порождаемые контекстуальными значениями и отношениями контекстуальных значений к общеязыковым и друг к другу, постоянно нарушают сложившиеся ранее отношения плана выражения и плана содержания. На протяжении веков происходят разнонаправленные смещения этих планов относительно друг друга[161]. Взаимооднозначная связь единиц плана выражения и плана содержания должна поэтому принципиально рассматриваться как частный случай, как момент противоречия между ними.

Проявления противоречия единиц плана выражения и единиц плана содержания многообразны. В дискуссиях, предметом которых являются основания и принципы построения лингвистических описаний, можно различить две противоположные тенденции, в основе которых лежит разное отношение к расхождениям формальных и семантико-функциональных характеристик элементов языка и к порождаемым этими расхождениями трудностям. С одной стороны, проявляется стремление к последовательному совмещению обоих планов, диктуемое идеалом научного познания языка-речи посредством такого ограничения разнообразия объектов[162], которое в итоге должно дать стройную систему непересекающихся классов двусторонних единиц. Бескомпромиссное проведение этой установки оказывается неосуществимым. В результате во имя сохранения идеала системы двусторонних языковых единиц допускается множество различных переходных явлений, колеблющихся, пограничных случаев и т.п., причем значение подобных явлений искусственно принижается. Противоположное стремление опирается на принцип несовпадения формальных и семантико-функциональных признаков и комплексов признаков в границах двусторонних единиц. Важно обратить внимание на то, что это стремление отнюдь не исключает промежуточные явления из языковых описаний.

«Промежуточные явления» могут вводиться в систему описания с целью подчинения определенных аспектов описания тем или иным прагматическим задачам. Формирование двусторонних комплексов (пучков) признаков, которому предшествует их анализ с позиции асимметрии языковых планов, необходимо, в частности, для обучения языку, так как внешние формальные признаки составляют более прочную опору для отождествления и различения элементов языка. Последним поэтому требуется, ориентируясь на их внешнюю форму, приписывать относительно однородные семантические и функциональные характеристики. Существенно, однако, что предварительно проведенный анализ и конструирование единиц на основе их одноплановых схождений и расхождений позволяет в каждом случае точно определить допускаемые степени огрубления при введении двусторонних объединений и соотносить их с изменяющимися прагматическими целями описания. Несомненно, что возникающие при таком подходе противоречия описания не отрицают его научности, не имеют ничего общего с эклектикой. Разумеется также, что при этом не возникает никаких препятствий для исчерпывающего отражения и того момента противоречия плана выражения и плана содержания, который состоит в потенциально возможных и действительно имеющих место совпадениях формальных и семантико-функциональных единиц в двусторонние единства.

Одно из важных проявлений рассматриваемого противоречия касается оснований выделения и различения лексических единиц и синтаксических конструкций, а следовательно, и оснований одной из наиболее существенных процедур сегментации речевого континуума, связанной, с одной