Ленинизм и теоретические проблемы языкознания - Федот Петрович Филин

проистекает оттого, что

«диалектика и есть теория познания… марксизма»[151].

Следовательно, внимание лингвиста должно быть направлено на внутренние законы развития структуры языка и на те противоречия, которые в нем существуют и которые дают направление «самодвижению» в диалектике развития языка. Безусловно, правилен тот факт, что нарастание количества чаще всего связано с условиями функционирования языка. Но для перехода путем количественного нарастания в состояние нового качества должны существовать предпосылки в структуре самого языка. Только при этом возможно нарушение равновесия в микросистеме данной области языка. Из этого, разумеется, не следует, что надо недооценивать фактор количества в развитии языка. Наоборот, количественный момент играет большую роль: способствует реализации тенденций, обнаруживаемых в данной области языка, давая количественный перевес тех или иных элементов системы, причем может происходить смещение центра тяжести при возрастании удельного веса новых элементов системы, что приводит к иному членению данной микросистемы в языке, например, морфологического или лексико-семантического поля. Однако точное понимание процесса развития должно включать признание возникновения и уничтожения всего сущего и признание взаимопереходов.

В.И. Ленин вскрывает глубину познания процесса развития, указывая:

«Если все развивается, значит все переходит из одного в другое, ибо развитие заведомо не есть простой, всеобщий и вечный рост, увеличение (respective уменьшение) etc.»[152].

Все вышесказанное приводит нас к заключению, что простое нарастание количественных показателей как в абсолютном, так и в относительном диапазонах индексов частотности еще не приводит к качественным сдвигам. Последние могут возникнуть только в тех случаях, когда нарастание количества идет в пределах диалектической борьбы противоположностей, раздвоения единого и отрицания отрицания, т.е. когда возникают противоречия между свойствами элементов или частей данной микросистемы. Поэтому новые тенденции в языке возникают в первую очередь на границах различных участков языковой системы, в том, что можно было бы назвать пограничными зонами.

Среди части современных лингвистов распространено мнение, что появившееся со времен Ф. де Соссюра понимание языка как системы знаков, положительное само по себе, сыграло тем не менее отрицательную роль для исторического исследования языковых явлений[153]. Действительно, это на какое-то время сузило область языковедных изысканий и, кроме того, не давало указаний на протяженность системы в разных временных измерениях. Однако подход к языку как к системе дал возможность оценить соотношение количественных и качественных изменений в языке. Очень важно правильно определить ту грань, которая разделяет количественное накопление однорядных фактов языка и качественное преобразование того или иного участка системы языка. В условиях изменения системы появляются новые типы коррелятивных связей форм нарождающихся и форм отживающих и выясняется, в какой мере то или иное новое образование соответствует общей генеральной тенденции языкового развития. Поэтому системный подход в равной мере важен как для синхронического, так и для диахронического исследования языка. Поясним это положение на одном частном примере.

В истории английского языка лексические утраты (как и во всяком другом языке) не всегда были связаны с исчезновением самих понятий, передававшихся теми или иными лексемами. Чаще всего наблюдалась утрата старых лексем при их замене другими словами или при оттеснении их из определенных сфер коммуникации. Из-за распространенного в XI – XIII вв. англо-французского двуязычия (результата завоевания Англии норманнами в 1066 г.) многие исконно английские слова были заменены французскими без существенного изменения их семантического объема. Так, в современном английском языке употребляются французские по происхождению глаголы вместо исчезнувших древнеанглийских того же значения:

Совр. англ. Др.-англ. to terrify ‘устрашать’ āclian to honour ‘чтить’ ārian to poison ‘отравить’ ǣttrian to serve ‘служить’ ambihtian to celebrate ‘прославлять’ brēman to console ‘утешать’ frēfran to triumph ‘победить’ hrēþan to doubt ‘сомневаться’ ātwēonian

Следует заметить, что в этих и ряде других случаев исчезло и существительное (или прилагательное), от которого был образован глагол, иными словами, была утрачена вся этимологическая группа (в современном английском не сохранились др.-англ. ācol ‘устрашенный’, ār ‘слава, честь’, āttor ‘яд’, ambiht ‘слуга’, brēme ‘знаменитый’, fröfor ‘утешение’, hrēþ ‘победа’, twēo ‘сомнение’). Иногда, несмотря на исчезновение глагола, связанные с ним имена (служившие производящей основой) могут остаться в языке, в отдельных случаях претерпев сдвиг в своем значении.

В современном английском не сохранились древнеанглийские глаголы ealdian ‘стариться’, fægrian ‘украшать’, gōdian ‘улучшаться’, grēatian ‘увеличиваться’, lȳtlian ‘уменьшаться’, genihtian ‘смеркаться’, gyltan ‘быть виновным’, но остались old ‘старый’, fair ‘красивый’, good ‘хороший’, great ‘большой’, little ‘маленький’, night ‘ночь’, guilt ‘вина’.

В ряде случаев глаголы, утраченные литературным английским языком, продолжают употребляться в современных территориальных диалектах.

Диал. Др.-англ. to atter ‘отравить’ ættrian to bread ‘расширить’ brǣdan to quick ‘оживить’ cwician to dern ‘спрятать, скрыть’ diernan to eke ‘увеличить’ ēacian to reese ‘упасть’ hrēosan to roup ‘кричать’ hrōpan to fret ‘украшать’ frætwian to greet ‘плакать’ grǣtan to glad ‘радоваться’ gladian и т.д.

Как видно из приведенных примеров, утраты, приобретения и замены касались лексического состава языка. В случаях исчезновения глагола, но сохранения имени прилагательного, от которого данный глагол был производным, один тип замен должен быть особо отмечен. Это те случаи, когда в современном английском языке вместо утраченного глагола употребляется глагольная группа, слагающаяся из служебного глагола (to be, to become, to make и подобных) и прилагательного, например:

Совр. англ. Др.-англ. to be bright ‘блестеть, сиять’ bearhtian to be glad ‘радоваться’ gladian