Диалог с Богом. История противостояния и взаимодействия человечества с Творцом - Джордан Питерсон

фразы: «Меня что-то тревожит, зудит и зудит» или «Меня как искусали, будто всю кровь мне выпили» (отголоски нашествий мух и саранчи, которые еще истерзают непреклонного и деспотичного [озлобленного, кровожадного, устроившего геноцид] фараона, о котором повествует книга Исход). И то, что у кукольного мальчика, который пытается понять, кто он такой, появляется крошечный спутник, чьи инициалы оказываются такими же, как у христианского Спасителя [Jiminy Cricket = Jesus Christ] – это ни в коем случае не совпадение.

Бог – это предельная вершина на пути наверх. Искупительный и богоугодный труд – это абсолютная жертва всего во имя истинно высшего. Именно к нему Бог призывает Каина и Авеля, а также всех нас – однако мы отвечаем на этот призыв с двойственным отношением, как и вступающие в соперничество братья.

Добро и зло: братья-антагонисты

Мы обсудили то, что делает нас единым целым – ту драму и историю, которую воспринимаем одинаково. Но что нас разделяет – при этом в самой сокровенной глубине? Подобные конфликты, внешние и внутренние, лучше всего осмыслить как битвы историй, которые нас заполняют, овладевают нами по нашей доброй воле, становятся нашими «окнами в мир». Люди вовлекаются в конфликт, поскольку способы, при помощи которых мы обусловливаем свое внимание, различаются, и иногда очень значительно. Это не просто следствие различных мнений, скажем, о гипотетически одном и том же множестве фактов. Это гораздо более серьезная основа, поскольку факты – или, если точнее, их ряд, открывшийся вам, – это функция истории, наложенной вами на источник полученной информации. История – это описание структуры, посредством которой определяются приоритеты в мире; и конфликты, разделяющие нас – это вопрос различий в цели или воле.

С учетом этого можно спросить: «Какие истории в корне противостоят друг другу?» Или, если сказать иначе: «Какое противостояние можно назвать самым главным?» Или: «Каких героев и какие характеры можно назвать непримиримыми антагонистами?» Именно в истории Каина и Авеля мы находим первое «прицельное» описание этого конфликта, войны или внутреннего разделения. Вспомним, что Каин и Авель – это еще и первые настоящие люди, поскольку Адам и Ева сотворены Богом в раю, до грехопадения, а не родились в нечестивом мире уже после того, как началась его история. Поразительно, что братья живут в абсолютном конфликте – так перед нами предстает ужасная драматизация человеческой участи. Вот как выразил это Александр Солженицын:

Линия, разделяющая добро и зло, проходит не между государствами, не между классами, не между партиями, – она проходит через каждое человеческое сердце – и черезо все человеческие сердца. Линия эта подвижна, она колеблется в нас с годами. Даже в сердце, объятом злом, она удерживает маленький плацдарм добра.

Отчасти этот неотъемлемый братский конфликт носит социальный характер. В своем наиболее базовом проявлении он присутствует в семье, а в более широком плане порождается относительно абстрактной общественной формацией. Борьба и на том и на другом уровне – вот сущность первых братьев:

Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа.

И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец.

Быт 4:1–2

Невероятно, как много могут выразить несколько строк. Чтобы в полной мере понять их, мы должны учесть не только частое соперничество братьев, но и более широкий социальный конфликт интересов, постоянно возникающий, например, между фермерами и пастухами. Соперничество родных детей в семье – совершенно обычное дело, его даже можно назвать нормальным, хотя оно очень легко может перерасти в патологически экстремальное. Когда оно становится хроническим и интенсивным, детям грозит «ряд негативных последствий, в том числе тревожность, депрессия, низкая самооценка и трудности в межличностном общении», а также «сниженный уровень достижений в академической и общественной деятельности». Более того, внутрисемейный конфликт может повысить коэффициент встречаемости и серьезность пограничного расстройства личности (особенно у женщин), нарциссизма и психопатии (хотя направление причинности в таких случаях не до конца ясно и процесс, по всей видимости, двунаправленный).

Эта склонность к соперничеству, в свою очередь, является отражением сравнительно беспомощного и зависимого состояния младенца. Поскольку люди рождаются раньше, чем млекопитающие (даже приматы) с сопоставимой массой и размером тела, мы проходим уникально долгий период послеродовой зависимости, которая длится до достижения взрослого возраста. Младенцы и дети требуют огромных вложений в плане внимания, и очень возможно, что в семье будет вестись борьба за этот редкий ресурс, причем более ярко выраженная, если речь идет о погодках, поскольку их периоды максимальной зависимости совпадут. Рекомендуемое время ожидания между рождением детей – два-три года, хотя, несомненно, такой интервал влечет другие затруднения. Вероятность конфликта особенно высока, когда дети одного пола – и, следовательно, соперничают за похожие доступные ресурсы.

В истории Каина и Авеля как минимум по умолчанию предполагается, что братьев разделяет именно такой малый интервал, поскольку за время, отделившее рождение одного брата от рождения другого, не происходит ничего (или, по крайней мере, ничего достойного внимания). Если новый ребенок рождается, когда другому еще нет года или двух, последний автоматически перестает быть младенцем и определенно утрачивает статус главного младенца. Мать в таком случае по необходимости жертвует частью внимания, прежде всецело отданного старшему, и уделяет его новорожденному, а первому брату приходится смириться с тем, что он уже не малыш. Конечно, можно с осторожностью вовлечь старшего ребенка в принятие радостей расширенного взросления, однако дети могут отнестись к нарушителю монополии с ревностью, и это проявится в форме очень сильного гнева. Нет никакой гарантии того, что подобные семейные конфликты со временем смягчатся или исчезнут. Они могут оставаться очень интенсивными даже во взрослом возрасте.

Похожее расхождение интересов мы видим и в сравнительном положении земледельца (Каин) и пастуха (Авель). Это то же самое соперничество братьев – звучащее, словно эхо, на более отдаленном социальном уровне в спорах о праве собственности, о доступе к пастбищной земле и (в современном мире) об использовании пестицидов или других химических веществ. Такие конфликты происходят как в традиционных, так и в современных обществах. В истории Каина и Авеля эти более «периферийные» формы социальной борьбы представлены как варианты модели, которая, возможно, в более общем смысле установлена братьями, сражающимися с момента появления на свет, – даже в утробе матери, как делают это (позже) Исав и Иаков: «Еще во чреве матери запинал он брата своего, а возмужав боролся с Богом» (Ос 12:3). Иаков, о чем сказано прямо, рождается, держась рукой за пяту