Между нами терапия. Исследование себя и ценности бессознательного - Ирина Гиберманн

21 критерий — это не система правил, а набор инструментов. Их можно использовать, чтобы не застревать в собственном типе привязанности, а расширять его за пределы привычного. Ключи работают в том случае, если ими пользоваться: пробовать чужие модели, заимствовать новые формы и тем самым облегчать себе путь в отношениях — с ИИ и с людьми.

Все эти критерии — как связка ключей. Свой ключ мы знаем на ощупь, но остаёмся заложниками только одной двери. А если взять в руки всю связку, можно входить в разные комнаты и видеть, что мир устроен шире. В этом смысле привязанность — не приговор, а отправная точка для выбора, какой дверью воспользоваться. И всегда можно подсмотреть у других, какой ключ они достают, чтобы попробовать на себе их способ открывать двери.

Эскапизм — это не просто побег от реальности, а попытка создать альтернативное пространство, где бессознательные желания и страхи находят временное убежище.

Глава 7. Кокон эскапизма как психоаналитический феномен

Эскапизм — это не бегство. Это архитектура спасения. Это не слабость, не отказ от реальности, не наивность. Это форма жизни, которая возникает тогда, когда быть здесь — невозможно. Когда мир оказывается слишком грубым, слишком прямолинейным, слишком линейным. Когда психика не может найти себе место в плоском контуре повседневного. Когда каждый день — это слишком много. И тогда внутри вырастает кокон. Он невидим. Он неощутим. Снаружи всё выглядит пристойно: разговоры, решения, расписания, действия. Но внутри — другой темп, другое пространство, другая логика. Там нет вертикали и нет приказа быть. Там есть тишина, игра, фантазия, уплывание, исчезновение. Это и есть психический кокон — место, где человек продолжает быть собой, когда весь остальной мир требует быть кем-то другим.

Психоанализ знает эту структуру. Она возникает не из лени и не из слабоволия. А из слишком раннего столкновения с реальностью, которая не оставила пространства для игры. Когда ребёнок оказался в ситуации, где нельзя было разозлиться. Нельзя было отказаться. Нельзя было захотеть. Всё, что оставалось, — уйти. Не физически. А ментально. Уйти в вымысел, в сцену, в повтор, в одиночную игру по воображаемым правилам.

Кокон эскапизма — это продолжение этой стратегии. Во взрослом возрасте он проявляется в утечке внимания, в потере фокуса, в вечной отсрочке, в «я потом», в «не могу», в «не сейчас». Он прячет человека от давления, от тревоги, от конфликта. Но прячет не просто так. Он сохраняет главное — возможность остаться собой, когда все остальные формы требуют адаптации.

Эскапизм — это попытка сохранить контакт с собой через выход из контакта с реальностью. Это парадокс: чтобы выжить, нужно исчезнуть. Чтобы сохранить внутреннее, нужно отказаться от внешнего. И чем больше этот отказ проявляется, тем плотнее становится кокон. Он защищает, но и изолирует. Он оберегает, но и парализует. И всё же — в нём есть ресурс. Там, где человек уходит в себя, он находит другой язык. Язык символа. Язык фантазии. Язык снов, книг, образов, вымышленных маршрутов. Это то, что Бион называл «контейнером» — способ удерживать непереносимое. Кокон не разрушает психику. Он бережёт её. Но если в нём задержаться слишком надолго — он начинает замещать живое. И тогда эскапизм перестаёт быть временным убежищем и становится способом существования. Психоанализ не торопит. Он не требует выхода. Он не говорит: «назад в реальность». Он вглядывается в форму. Он задаёт вопрос: от чего ты спрятался? И есть ли там, снаружи, теперь что-то, к чему ты готов вернуться? Потому что кокон — это не тюрьма. Это переходная форма. И если рядом окажется фигура, способная выдержать, не обесценить, не поторопить, не вытащить силой, а просто быть рядом, глядя в ту же сторону, — тогда появляется шанс. Тогда кокон треснет. Не потому что его взломали. А потому что он исполнил свою функцию: сохранил психику до того момента, пока она не сможет встретиться с миром не на условиях подавления, а на условиях присутствия.

Именно это — психоаналитическая перспектива. Эскапизм — не диагноз. Не сбой. А форма, с которой надо обращаться с уважением. Потому что тот, кто ушёл в себя, в какой-то момент оказался один. И ушел — так, как мог. В символ. В фантазию. В молчание. В отстранённость. И теперь путь обратно возможен. Но только если его не тянуть за руку. А сопровождать. В темпе, который выносит именно он.

Эскапизм как аналитическое понятие — это не способ избежать реальности, а форма, в которой психика защищает себя от того, что не может быть воспринято иначе. Это не только уход, это создание пространства, где возможно сохранить целостность, не распавшись под весом слишком большого, слишком тяжёлого, слишком неподъёмного. Когда внутренний конфликт становится невыносимым, когда тревога не находит контейнера, когда боль отказывается быть переведённой в речь, тогда включается другая сцена. Там, в этой сцене, не происходит решения. Но происходит выживание. Психоанализ рассматривает эскапизм как глубинную реакцию на внутреннее давление, как попытку не сдаться разрушению. Часто он связан с ранними фазами развития, где ребёнок ещё не умел обращаться с агрессией, не различал свои чувства, не отделял свои желания от внешней среды. Тогда фантазия становится убежищем. Не потому что там лучше, а потому что там выживаемо. Регрессия, возвращение к прежним формам психической организации — не инфантильность, а стратегия сохранения. Это может проявляться по-разному. Через вымышленного друга. Через идеализированный образ будущего. Через сериалы, которые дают сюжет, когда собственный сюжет рвётся. Через игры, где побеждать безопаснее, чем проигрывать в реальности. Через трудоголизм, где нет времени на чувства. Всё это — формы одного движения: не быть там, где слишком больно, и удерживать себя в пространстве, где можно хоть немного дышать. Такой уход — всегда о двойственности. Он не только убирает боль, он и сохраняет идентичность. Там, где реальное Я сталкивается с обесцениванием, с упрёками, с провалом, возникает риск: исчезнуть в глазах других — и тогда исчезнуть в собственных. Чтобы этого не случилось, психика создаёт альтернативу. Там всё так, как должно быть. Там Я цельное. Там оно совпадает с идеальным образом. Там ошибки забыты. Там всё ещё возможно. Эта сцена спасает, но не лечит. Она удерживает, но не возвращает к контакту.

В этом и есть опасность — если эскапизм становится