Отель «Война»: Что происходит с психикой людей в военное время - Арлин Одергон

Глава 19

В едином поле

Единство

Во времена ужасных, тяжелых событий мы забываем о повседневных заботах. Оставаясь самими собой, мы оказываемся способны подключиться к внешним источникам. Ограничения личности и мирская рутина словно испаряются, и мы чувствуем полное единение с обществом, планетой и всей Вселенной. К подобному эффекту могут приводить критические ситуации. Я жила в Лос-Анджелесе, когда в 1994 году там произошло крупное землетрясение. Помню, как мы с соседями, потрясенные, толпились на улице, пытаясь поймать хоть какой-то радиосигнал для связи с миром, и впервые искренне радовались встрече друг с другом. В течение следующих недель прекрасное чувство общности, которого нам обычно так не достает, охватило весь город.

Как патриотизм, так и национализм основаны на этой жажде братства, которую легко повернуть на путь псевдоединения: «Мы вместе. У нас общее славное прошлое. Они не такие, как мы».

На Балканах люди забыли о разногласиях с соседями, спеша объединиться по номинальному принципу национальной общности под сербскими, хорватскими или боснийскими знаменами. И наоборот, застарелые или инсценированные конфликты нередко служили основанием для возбуждения подозрений или ненависти и даже подстрекательства к убийству человека, который, возможно, был вашим одноклассником, булочником, соседом или супругом, но принадлежал к другой национальности.

Убийство и смерть

Одно из самых отвратительных проявлений природы человека – способность убивать себе подобных, которая, по мнению некоторых исследователей, является отличительной чертой нашего вида. Убийство связано не только со способностью человека демонизировать и дегуманизировать других людей. Оно провоцируется верой в нечто более важное, чем сама жизнь. Это качество лежит и в основе сострадания. Оно движет обществом и цивилизацией, помогая чувствовать себя частью живого потока, выходящего за пределы нашего столь недолгого пребывания на этой земле. Оно позволяет жертвовать жизнью ради других. И наша способность отдавать жизнь за других людей неразрывно связана со способностью их убивать.

Рис. 19.1. Кришна беседует с Арджуной на поле боя. Манускрипт Бхагавад-гиты начала XIX в.

Наш интерес к чему-то более важному, чем сама жизнь, может быть использован для манипулирования нами на войне. Но в то же время осознание того, что существуют вещи более важные, чем привязанность к жизни, может приводить нас к отказу от убийства, к полноценной жизни, к энергичной самореализации в течение короткого периода жизни.

В Бхагавад-гите[343] Арджуна мучится мрачными сомнениями на поле великой битвы и беседует об этом с Кришной. Кришна учит нас полностью вовлекаться в битву жизни, обретая понимание того, что в конечном счете мы не привязаны к ролям, которые привыкли играть.

День мертвых, остановка мира

Другой отличительной чертой существования человеческого сообщества является то, что мы хороним и сжигаем своих мертвых, а также соблюдаем обряды и ритуалы, связанные со смертью. На протяжении всей истории человечества в разных культурах существовали различные взгляды на то, что происходит с человеком после смерти и происходит ли что-нибудь вообще. Однако везде и во все времена уважали ушедших предков и устанавливали связь с ними, а также ценили некое ощущение смысла, превосходящего нашу земную жизнь.

Вера в существование реальности за пределами жизни и смерти может иметь духовную, религиозную, художественную или интеллектуальную природу, но именно она определяет нашу собственную судьбу, интерес к судьбе потомков, наше творчество, вклад в ту или иную сферу жизни, поиски смысла и способность размышлять о жизни.

Рис. 19.2. День мертвых, Адам и Ева

В Мексике День мертвых – праздник. Люди призывают мертвых ненадолго вернуться в свои дома. Гулянья в честь посещения умершими живых родственников оформлены изображениями и скульптурами скелетов, занятых повседневными делами, – они готовят еду, торгуют в киосках и т. д.

Это акт освобождения: одной ногой находиться в обыденности, а другой – за его пределами, как будто «останавливая» мир. Подобный опыт может быть кратким, мимолетным. Французское выражение «un ange passe» описывает мгновение полной тишины, когда мы испытываем внезапный прилив благоговения. Например, во время оживленной беседы ее участники вдруг словно касаются самого главного – и все вокруг замирает от присутствия чего-то чудесного, умиротворяющего, вечного и удивительного… Затем ангел летит дальше, и жизнь продолжается.

Измененные состояния сознания, связанные с войной, иногда включают в себя ощущение остановки мира. Это может осознаваться как трагическая потеря, а иногда – как некое таинство. В то время как наш мир разваливается на части, мы освобождаемся от пут обыденности.

Ритуалы инициации: умереть и возродиться с новой идентичностью

Ритуал инициации – праздник взросления человека, когда он перестает быть тем, о ком заботится сообщество, и обретает статус взрослого человека – того, кто сам заботится о сообществе. Он впервые выходит на охоту, заводит партнера или становится родителем. В этой точке перехода к новой роли человек обретает связь с предками, которые выполняли эту роль до него, и с последующими поколениями, которые займут его место. Смена роли связана с риском, так как означает отказ от прежней идентичности и неизвестность в будущем. Отказываясь от привычной роли, как по своей воле, так и в связи с жизненными перипетиями, человек может испытать острое чувство утраты. Такое происходит, когда мы теряем родителя, когда ребенок покидает наш дом или умирает, когда мы теряем партнера, выходим на работу (или, наоборот, на пенсию), переезжаем в другой город. Но все же, выходя из одной роли и входя в другую, мы можем пережить удивительное чувство свободы и приобрести понимание того, что предыдущая роль или идентичность была именно «ролью», а отнюдь не всей личностью.

Церемонии инициации отмечают переход к новой роли, и в некоторых культурах они включают в себя ритуал прохождения через болевой порог, служащий для разрушения границы старой идентичности. Призывы к войне – это тоже своего рода инициация, призыв к тем, кто готов отдать свою жизнь ради выживания сообщества, переступить порог обыденного мира во имя приобщения к тому, что больше их самих.

В Европе до сих пор проходят ежегодные представления, на которых люди сжигают изображение короля[344], что символизирует весеннее обновление природы и культуры. Ритуальная гибель вождя (или главенствующего принципа) необходима для того, чтобы заново начать жить и обеспечить продолжение циклического развития. Христианский обряд Святого Причастия приглашает верующих вкусить просфору (гостию) и пригубить вино – Тело Христово и Кровь Христову. В христианстве высоко ценится отказ от привязанностей или от собственной жизни ради спасения души. Последователь индуизма преодолевает ограничения эго, чтобы соединиться с Брахмой – великим единым началом, которое лежит в основе разнообразия мира и включает его в себя. Тантрический буддизм учит, что «из символической “смерти” тела рождается духовная сущность человека»[345].

Желание нащупать связь с тем, что лежит за пределами наших индивидуальных судеб, за гранью жизни и смерти и имеет тысячи лиц и выражений в различных культурах и религиозных традициях, выражается самыми разными способами. По мере взросления мы можем ощущать не только кратковременность и мимолетность жизни, но и непривязанность к собственной жизни и принадлежность к гораздо более долгой судьбе многих поколений, мы можем почувствовать ход времени и даже бесконечность.

Один мой друг, молодой парень, был ранен снайперской пулей в Сараеве, и его парализовало. Он рассказывал мне, как неделю за неделей лежал в больнице, уставившись в потолок (он был в явно бодрствующем, но вместе с тем коматозном состоянии). Позже молодой человек узнал, что, пока был в больнице, о нем волновались, боялись, что он умрет. Все это время он находился в ясном сознании, видел Бога, был преисполнен любви и благоговения.

Нам часто доводилось слышать рассказы о переживании возвышенного состояния во время войны, о чувстве связи с Богом или с неким «источником», который находится глубже любого страха, ярости или печали. Другие люди, наоборот, ощущают утрату веры в источник подобного рода и в Бога. Я не раз слышала: «Если Бог существует, как Он мог допустить такие зверства?»

Военная подготовка

При подготовке военнослужащих