Невротический характер - Альфред Адлер

Такую же воинственную готовность обеспечивает невротику его чрезмерная разборчивость. При этом он может обесценивать всех и всё, избегать принятия решений и вести себя как капризный ребенок, которого трудно накормить. Он будет разборчив там, где это лучше всего соответствует его тенденциям и где он может использовать наиболее выгодные приемы против других людей. Тем самым он обеспечивает себе определенное преимущество в выборе друзей, в еде, в любовных отношениях, в общении. Все должны с ним считаться, потому что он ведь больной, он ведь нервный. Эта черта характера достигает больших высот, когда ее начинает подпитывать страх перед половым партнером, страх вступления в брак. Тогда все девушки, все мужчины представляются ни на что не пригодными, и при таком обесценивании всех и каждого невротик находит опорную точку в некоем эфемерном идеале. В других случаях и в другом отношении эта черта обнаруживается как аранжировка, как осторожность человека, еще не преодолевшего свое слабое место – чувство неполноценности: он может довольствоваться уже тем, что «ветер дует с северо-северо-запада»[236], если этого требует его воля к власти. Нужно быть слепым, чтобы проглядеть в таких случаях надменность и высокомерие тех, кто требует «другого мира», «других людей», другого соотношения полов вместо того, чтобы решать насущные жизненные проблемы.

Всегда есть простой способ успокоить ребенка, если он выказывает какое-либо недовольство: заверить его, что в будущем, когда он станет большим, взрослым, все будет хорошо. От самих детей часто можно услышать: «Когда я стану большим, я буду…» Проблемой роста ребенок озабочен чрезвычайно, она беспрестанно всплывает в процессе его развития. Это относится к величине его тела, росту волос, зубов и, как только он начинает обращать внимание на сексуальный аппарат, – к росту волос на лобке и размерам гениталий. Установка ребенка на мужскую роль, о чем мы много говорили, требует совершенно определенных размеров собственной персоны в целом и частей тела по отдельности. Там, где ему в этом отказано – и здесь мы опять возвращаемся к основам, к неполноценности органов (в частности, это рахит, возможно, аномалии тимуса, аномалии щитовидной железы, половых желез, гипофиза и т. д.), – он оказывается в позиции мужского протеста, страстно желая достичь мужской значимости. И тогда у него усиливается повод для зависти, недоброжелательности, хвастовства, корыстолюбия, обостряется чувство масштаба, и он постоянно сравнивает себя с другими, особенно со значимыми лицами в его окружении, наконец, с героями сказок и прочих историй. Он смотрит в будущее, полный страстного ожидания, и его фантазия, подстрекаемая предохранительной тенденцией, исполняет все желания, а действительность и общество отступают на задний план. В результате невроз всегда означает также пустое разбазаривание времени.

IV. Тенденция к обесцениванию. – Упрямство и дикость. – Сексуальные отношения невротиков как притча. – Символическое оскопление. – Чувство обделенности. – Жизненный план «Равенство с мужчиной». – Симуляция и невроз. – Замена мужественности. – Нетерпение, недовольство и замкнутость

Из-за препятствий, чинимых реальностью и особенно социальным чувством, навязчивое стремление невротика наделить личностный идеал более высокоценимыми мужскими чертами толкает его к изменению его главных направляющих линий таким образом, чтобы достичь равноценной цели окольными путями. Страстное желание реализовать для себя несбыточный идеал сбивает его с толку. Если на главной линии мужского протеста ему грозит поражение или он предчувствует таковое, то он ищет хотя бы временную цель-замену, воспринимаемую как равноценную, прибегая к усиленным защитным трюкам. С этого момента и начинается тот процесс психического преобразования, который мы называем неврозом, если только руководящая фикция не ведет к насилию над реальностью, а пациент воспринимает ее лишь как помеху, как это имеет место при неврастении, ипохондрии, неврозах страха и навязчивых состояний, при истерии. В психозе вперед выступает руководящая мужская фикция, облаченная в образы и символы из детства. Тогда пациент ведет себя уже не так, как при неврозе: как если бы он хотел быть мужчиной, быть «наверху», пытаясь достичь этого всеми средствами на более легком пути, вне практической сферы жизни, – а так, как если бы он уже был таким, благодаря искусному трюку предвосхищения; и только между прочим, как правило вначале, он упоминает, словно для обоснования (депрессии, идеи преследования, мании греховности, бреда обнищания), что он «внизу», что он немужественный, слабый. Существенно для психоза то, что пациент отрекается от того, что всех нас связывает, от логики, отказывается от «универсальности разума», тем самым демонстрируя также, что у него утрачено социальное чувство, функция которого и есть логика.

Теперь для наглядности я перейду к описанию некоторых черт невротического характера, которые либо напрямую устремляются к личностному идеалу, наполненному мужским содержанием, либо примыкают к нему так близко, что само собой напрашивается понимание их лишь как малых обходных путей мужского протеста; по общепринятому мнению, это активные, то есть мужские черты, и невротик всегда может апеллировать к этому мнению. Выше мы уже пытались показать, что при конструировании мужских черт характера выбор их зависит от фиктивной конечной цели и лишь в ограниченных пределах диктуется сознательным восприятием невротика или постороннего критика. Невротик также пользуется такими направляющими мужского протеста, которые, по общепринятой логике, не всегда или только отчасти представляются мужскими, как, например, кокетство, лживость и т. п. В качестве более прямолинейных черт характера, используемых для мужского протеста и более выраженных, чем в норме, можно выделить часто сознательно проявляемые тенденции быть полноценным мужчиной, быть отважным, агрессивным, открытым, жестокосердным, грубым, превзойти всех в силе, влиянии, власти, уме и т. д. Когда нервозный человек с уверенностью ожидает какого-то поражения или предчувствует его, то лежащее в основе характера чувство неполноценности требует усиленной надежной компенсации; осуществляется она через усиление воинственных готовностей, которые устремляются к мужскому чувству превосходства теперь уже окольными путями, абстрактным образом, используя одновременно зачастую противоположные черты – как искусный трюк. И тогда невротик может проявлять вместо упрямства или наряду с ним – покладистость, если нужно – неумеренность или скромность, грубость или мягкость, отвагу или трусость, властолюбие или смирение, мужественность или женственность. Они всегда служат ему для того, чтобы обезопаситься от поражения, или позволяют ему окольным путем повысить его личностное чувство либо обесценить других. То, что возможно победить, проявляя слабость, смирение, скромность, хорошо видно на примере женщин, а также многих прецедентов мировой истории.

Господство самостоятельно созданных идолов – руководящей фикции и ее вспомогательных линий – легко распознается во всех случаях, а в психозе проявляется со всей очевидностью. Одна моя пациентка, 22-летняя девушка, страдала ночным энурезом, днем у нее часто бывали приступы гнева и