Невротический характер - Альфред Адлер

против матери; впрочем, сегодня мода на корсеты уже устаревает. Манера держаться и привычки невротичных женщин порой настолько «мужские», что это бросается в глаза с первого взгляда. Сидеть нога на ногу, скрещивать руки на груди – вот предательские признаки, так же как и идти по левую руку от спутника, как обычно ходят мужчины, не позволять никому встать перед собой (например, в танце) и т. д. Выраженная переоценка мужского начала в мировоззрении невротической пациентки с избытком перевешивается обесцениванием мужчины на практике. В сексуальных сношениях преобладает анестезия[239]; предпочитаются мужские или унижающие мужчину позиции.

Схожие особенности присущи невротической психике мужчины. Он исходит из фиктивного, женского, восприятия, чтобы достичь чувства совершенной мужественности. Один из моих пациентов, страдавший невротической астмой, очень наглядно продемонстрировал эту динамику. Он был хилым ребенком и страдал экссудативным диатезом – на эту связь указывал Штрюмпель. Частые катаральные воспаления давали ему возможность уже в раннем детстве помыкать матерью. Она брала его к себе в постель, ухаживала за ним и потакала всем его желаниям. Но он очень рано перешел под присмотр строгой гувернантки, с которой не мог справиться, несмотря на свою вспыльчивость и необузданность. С ней он чувствовал себя слабым и научился детским хитростям, помогающим ему избежать ее жестких методов воспитания. В частности, он симулировал и преувеличивал свои катаральные симптомы, аранжировал кашель и, произвольное поначалу, раздражение слизистых оболочек гортани и трахеи посредством своеобразного форсированного дыхания; он вызывал у себя астматические явления по образцу потуг при запоре – напряжением брюшного пресса, а также сильным смыканием голосовой щели. Вскоре он обнаружил, что с такими симптомами он может свободно приходить в спальню матери, и в течение нескольких лет развивал астматическую готовность, которую мог неосознанно активировать в любой момент, когда, движимый фиктивной направляющей целью, хотел повелевать всем домом, а вместе с тем и гувернанткой. В конце концов он добился того, что гувернантке запретили строго обращаться с ним и наказывать его.

Мы видим, что его личностный идеал теперь имел в своем распоряжении невротическое оружие, которое давало пациенту возможность избежать поражения и чувства неполноценности, и что он стремился взять верх окольными путями: не упрямством и вспыльчивостью, не отвагой и мужественностью, а с помощью хитрости и лукавства, немужского поведения, трусости и опоры на мать. Эти уловки, гипостазированные и переработанные в бессознательно действующие механизмы готовностей, обеспечили ему необходимую для жизни защиту. Его невротический симптом сохранялся и работал через вторичные вспомогательные линии «хочу иметь всё», через его властолюбие, своеволие и неуступчивость, а одновременно и через трусость[240], страх всего нового, страх перед мужчинами и женщинами и через постоянно оживляемую этим страхом тенденцию к обесцениванию, которая вкупе с его агрессивными готовностями играла важную роль. Этот невротический симптом стал для него как бы новым органом, своеобразным средством добиться значимости, завладеть своим окружением, и при этом он всегда мог искать защиты у матери. С ней он чувствовал себя в безопасности, как ни с какой другой женщиной, и таким образом дошло до того, что он неизбежно влюбился в свою мать, хотя при ближайшем рассмотрении эта влюбленность скорее походила на тиранию.

У него были фантазии на тему беременности, которые создавали ему унизительное ощущение женской роли и могли чередоваться с идеями кастрации и фантазиями о превращении в женщину. Навязчивая склонность к мастурбации показывает попытку победоносно эмансипироваться от женщины, избежать поражения, вести себя как мужчина, которая переросла в равнонаправленные фантазии величия: таковы были две формы его мужского протеста. Наглядным доказательством своей неполноценности он считал небольшие размеры своих гениталий, причем в его восприятии они были еще меньше, чем на самом деле. С детства он пытался отнести все свои неудачные акции и все поражения на счет маленького пениса, а также связывал с этим все свои переживания и группировал их с точки зрения взаимосвязанных противоположностей «мужское – женское». «Маленький пенис» был для него образным понятием, пограничным между мужским и женским началом, и оно было выстроено, как и поведение пациента, на идее физического и психического гермафродитизма и его трагизма. Неудивительно, что в психологическом анализе таких случаев со способом апперцепции «мужское – женское», который является одним из основ невротической психики, всегда наталкиваешься на сексуальные реляции. Их можно понимать как modus dicendi, как жаргон и образный способ выражения, и раскрывать соответственно этому; при этом в мужской сексуальной символике выражаются сила, победа, триумф, в женской – поражение, в той и другой одновременно – невротические искусные трюки, большей частью также в извращенной или гермафродитической символике. Из этой последней легко вывести тенденцию к тому, чтобы одолеть соперника.

У нашего пациента, помимо сексуального способа выражения, вскоре выявился еще и способ апперцепции, основанный на противопоставлении вдоха и выдоха и обусловленный неполноценностью его дыхательного аппарата (включая нос). Подобными образами мы пользуемся и в повседневной речи. Так, вздох облегчения, после того как «сдавило грудь», можно описать словами «теперь опять стало можно дышать». Пациент также мог пантомимически изобразить свою погоню за приоритетом, страстное желание быть первым у цели, вспоминая состязание в беге в мальчишеские годы. В одном сновидении, уже ближе к концу лечения, он использует образно понимаемую способность свистеть, чтобы подчеркнуть свою мужественность «респираторно». Сновидение такое:

«Мне снилось, что четыре человека свистят. Я отмечаю, что могу это делать так же хорошо».

Незадолго до этого он завязал отношения с гувернанткой в семье своего женатого брата и спросил у нее, часто ли брат посещает свою жену по ночам. Девушка ответила отрицательно. Умение свистеть – мечта всех маленьких мальчиков, да и девочки часто хотят овладеть этим мужским навыком. В этом сновидении пациент проводит пробное сравнение, проверяя, «дорос» ли он до своих родственников мужского пола; и от своей линии, происходящей от женского восприятия, приходит к мужскому протесту: да, он дорос до всей четверки.

Подтвердилось и мое наблюдение, что нервозный человек воспринимает свое сексуальное либидо по типу и величине и может изобразить его так, как этого требует фиктивная конечная цель; поэтому ничем не обоснована любая психологическая концепция, которая считает фактор либидо конституционно заданным в какой-то определенной величине и усматривает в его вариациях и судьбах сущность невроза. В частности, сексуальные желания и сексуальное возбуждение легко аранжировать, и они всегда тем или иным образом подчинены мужскому протесту. Идентификация мужественности с сексуальностью происходит в неврозе посредством абстракции, символизации и образного «языка органов», и этот фальсифицирующий искусный трюк невротика наполняет его мышление сексуальными образами в основном потому, что