Отель «Война»: Что происходит с психикой людей в военное время - Арлин Одергон

свидетелями, принимаем близко к сердцу трагедии мира и нашей общей судьбы и начинаем с ними бороться. Это требует огромного сочувствия к самим себе, к нашей особой связи друг с другом, к страшной и прекрасной истории жизни на планете Земля.

Шок

Травма возникает в результате сильнейшего шокового состояния. В момент шока привычная жизнь – личности или целого сообщества – прерывается. Травматическое событие могло подорвать ваши фундаментальные ценности. Возможно, вас принудили что-то сделать, не оставляя выбора. Вы могли оказаться вовлеченными в цепь бурно разворачивающихся событий. А может быть, вам угрожали, заставив принять страшное решение, спасая не только свою собственную жизнь, но и жизни своих детей, партнера, друга или соседей. Психическую травму можно получить во время боя, пытки или будучи насильственно изгнанным из своего дома, став беженцем. Травма может возникнуть, когда с вами жестоко обращаются, терроризируют или когда вы лишены возможности обратиться за помощью к властям, потому что изгоняют вас или совершают жестокость именно люди, наделенные властью. Симптомы психической травмы могут появиться как у жертвы, так и у того, кто стал свидетелем насилия. Травму может получить и человек, который сам жестоко с кем-то обращался, возможно действуя в страхе, под угрозой расправы. Травма часто возникает и там, где бездействие или неверное действие привело к трагическим и необратимым последствиям.

Пережив травмирующий опыт, вы можете не помнить сам момент шока. В этом состоит его важная особенность. Времени отреагировать не было. Жизнь продолжалась: возможно, события очень быстро сменяли друг друга и все внимание было сосредоточено на выживании. Даже если в дальнейшем вы оказались способны сфокусироваться на приведших к травме событиях, первичный шок может годами сохраняться где-то под тонким слоем сознания.

Часть личности идет вперед, часть остается в ловушке

Не каждая шоковая ситуация приводит к возникновению симптомов психологической травмы, но там, где есть травма, есть и элемент шока. После шокирующего события часть нашего существа продолжает как бы автоматически двигаться вперед, а другая словно впадает в ступор. По мере дальнейшего движения на первичный шок может наложиться следующий. Большинству из нас приходилось испытывать что-то похожее. Один мой знакомый учитель рассказывал, что, когда ученик задает ему вопрос, он испытывает небольшой шок. Часть его продолжает движение вперед и без затруднений отвечает на вопрос, а другая – чувствует себя отстраненно и как будто в тумане. Когда он попытался исследовать это чувство, то обнаружил, что оно непосредственно связано с перенесенными в детстве унижениями, которым его подвергали учителя, если он неправильно отвечал на вопросы.

Выживание

В ситуациях шока людям часто запоминается странное ощущение, как будто какая-то часть их личности по инерции продолжает жить, автоматически выполняя необходимые действия. Став свидетелем аварии, вы преодолеваете шесть полос интенсивного дорожного движения и оказываете медицинскую помощь. После сексуализированного насилия часто случается, что жертва формально возвращается к нормальной жизни, но утрачивает чувство контакта с самой собой. Когда разразилась война, кто-то продолжал привычно готовить еду для детей. Не было времени осознать шоковое состояние или выразить соответствующие моменту боль, страх и возмущение. Во всех этих случаях двигаться вперед, не реагируя возмущением или болью, – воспринимаемое или реальное условие выживания.

Перегрузка сознания

В повседневной жизни часть личности человека воспринимает его опыт, рефлексирует и формирует нарратив. Становиться свидетелем травматических событий крайне тяжело. Профессор клинической психиатрии в медицинской школе Гарвардского университета и специалист по лечению психических травм Джудит Херман пишет: «Обычная реакция на факт жестокости – это вытеснение его из сознания. Некоторые нарушения общественного договора настолько ужасны, что говорить о них вслух невыносимо»[296]. Такой опыт находится за гранью нашей способности воспринимать, он не коррелирует с нашими представлениями о самих себе и обществе. Часть нашей души, отвечающая за восприятие происходящего, не справляется со своей задачей. Мы оказываемся неспособными реагировать, отвечать на происходящее и взаимодействовать с ним. Пока одна из частей нашего существа продолжает движение вперед, травмирующее событие словно застывает во времени до тех пор, пока мы не будем готовы его принять.

Поскольку одна часть двигается дальше, а другая словно остается замороженной, немедленно образуется разрыв между воспоминанием о событии и связанной с ним эмоциональной реакцией. Это может проявляться в том, что, детально рассказывая о страшном событии, человек не выражает адекватных содержанию эмоций или упускает подробности, в его рассказе есть провалы, перепутан порядок событий на фоне глубокого расстройства чувств и физического возбуждения.

В ситуациях травмы люди утрачивают контроль над памятью. Это может приводить к амнезии, полной неспособности вспомнить происшедшее. Или же воспоминания бесконтрольно вторгаются в виде странных неразборчивых фрагментов и наводняют сознание. Невозможность управлять своими воспоминаниями отражает отсутствие выбора, характеризовавшее исходную ситуацию. Конфликт между отрицанием ужасного события и желанием осознать его и поведать о нем определяет динамику психической травмы[297].

Воспроизведение

Травматический эпизод не просто остается с человеком, но возникает перед ним снова и снова, вызывая тяжелые переживания. Событие проигрывается вновь и вновь в ночных кошмарах и в виде флешбэков. Воспроизведение травмирующих событий отличается от простых воспоминаний, они переживаются скорее как реально происходящие – здесь и сейчас. Проявляются те же реакции организма. Событие может воспроизводиться и небольшими фрагментами. Вновь могут быть пережиты сильнейшие эмоции страха и острой тревоги. Появляясь словно из ниоткуда, могут начинаться приступы паники, ярости или тоски. Зачастую наблюдаются хроническое повышение кровяного давления и головные боли. Бессонница растягивается на месяцы и годы. Многие люди, перенесшие травму, особенно в условиях боевых действий, остаются сверхнастороженными, умственно и физически готовясь к отражению опасности или атаки в результате постоянного воспроизведения травматического опыта. Все эти переживания хорошо известны как симптомы ПТСР. (Их можно найти в приложении наряду с выделенными мной симптомами психологической травмы в группе и сообществе, а также коллективной травмы в более широких общественных образованиях.)

Существуют различные мнения по поводу психологических и биохимических факторов, которые лежат в основе подобного воспроизведения травмирующих событий. Вдобавок к поиску механизмов воспроизведения травмы имеет смысл изучить также и цель, которую оно преследует. Один из подходов к пониманию этого явления таков: травмирующее событие воспроизводит себя, чтобы быть засвидетельствованным, воспринятым, собранным воедино, чтобы человек интегрировал его в свой опыт и адекватно отреагировал, сделав частью своей, а также коллективной истории.

Нарратив

Травматический эпизод повторяется, если человек не может полностью его пережить. Если свидетель событий словно выпал из происходящего. Случившееся было слишком сложно воспринять, перенести, и все человеческие реакции на событие были приостановлены для того, чтобы можно было действовать и остаться в живых. В то время как внешне жизнь продолжалась, травматический эпизод застыл на месте и начал себя воспроизводить. Последствия травмы заставляют человека либо зацикливаться на событии, либо совершенно отгораживаться от него.

Человеку с травмой необходимо отыскать в себе внутреннего «свидетеля», который способен воспринимать произошедшее, рассказывать о нем и формулировать ответ на него. Та часть сознания, которая может воспринимать опыт и сообщать о нем, не сдаваясь на милость бесконечно повторяющихся событий, иногда обозначается термином «метакоммуникатор»[298]. Способность отражать и комментировать события, вызвавшие психологическую травму, наряду с умением воспринять и рассказать свою историю, «доверить ее памяти» дает ощущение, что мы можем сделать выбор и сознательно прикоснуться к страшным воспоминаниям о пережитых событиях, вместо того чтобы просто давать им воспроизводиться вновь и вновь. Вести повествование означает не только пересказывать сюжет, но и проживать эмоции. На передний план могут выступить реакции возмущения, ужаса, ярости и горя – те самые, которые раньше переполняли душу, но оставались запертыми в душе и теле, и для их раскрытия не находилось времени или места.

Рис. 15.1. «1984», художник Арпана Каур

Рис. 15.2. «Раны», художник Арпана Каур

Люди,